Троица — богословский термин, выражающий отличительное содержание христианского понятия о Боге. Учение о Троице представляет первый догмат, установленный церковью в течение первых веков христианства, плод христологии.
Полное изложение учения церкви о Троице (труды отцов церкви, священников и богословов) заняло бы несколько томов, а, если добавить доводы противников троичности Бога, то труд бы вырос в несколько раз. Для нас важно, что православная церковь построена на догмате троичности Бога: Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Святой Дух. Так же важно знать и то, что именно догмат о троичности стал одним из камней преткновения между христианством и, например, исламом (пророк Мухамед истолковал Троицу, как многобожие), а также многочисленными ересями в самом христианстве (например, известное на Беларуси движение антитринитариев). Все богословские споры были непонятны и неизвестны простому крестьянину. Он по-своему переосмысливал то, что ему было преподнесено как истина.
К Троице чаще обращались в формальной – христианской части заговора: Госпаду Богу памалюся, святой Тройцы пакланюся. Иногда заговор похож на христианский символ веры: Гасподзь Бог, Ісус Хрыстос, у трох лицах Дух Святы стаіць на помач гэтаму чалавеку. Бог «в трех лицах», правда, в этом заговоре в трех лицах получился Дух Святой. Иногда Троица воспринимается буквально – три бога: Гасподзь Бог, Ісус Хрыстос і Бог святы, стань на помач гэтаму чалавеку. Но часто выходит путаница: Госпадзі Божа, багаславі, памажы, Сус Хрыстос, мацер Божая, Дух Святы, Тройца Святая. Из этого заговора очень тяжело сделать вывод, что сам знахарь понимал суть Троицы, ведь он сначала перечислил три ипостаси Троицы, включил в нее матерь Божью и в конце добавил обращение к Троице.
Памолімся мы і паклонімся Госпаду Богу і Духу Святому, Тройцы святой ядынай, і Прачыстай мацеры Божай, і Святому васкрасэнійку Хрыстоваму,. В этом заговоре Троица стоит на третьем месте, но опять отдельно от нее перечислены Бог и Святой Дух, т.е. Троица представляется как отдельное «существо». При чем к ней применяется эпитеты святая и единая.
Троица один из наименее разработанных в народном творчестве христианских догматов, соперничающий разве что с таким плохо разработанным в самих Евангелиях понятием, как Дух Святой. Она нигде не проявляется как личность, Троица везде формальна. Если и Бог, и Христос, и Богоматерь совершают какие-то поступки, наделены человеческими качествами, то Троица – всего лишь обращение в молитве и не больше.
Нужно признать, что в народном понимание «Троица» чаще всего была олицетворением праздника Троицы, а не самой христианской Троицей: Святое Благавешчанне, Хрышчэнне, Васкрасенне, бацюшка-цудатворац, Дух, Тройца, Купала Іван, казанская Божая маць, І святая маць Бугуродзіца. Троица упоминается после других народно-христианских праздников. Сразу после Троицы в понедельник в народе праздновался так называемый Духов день. Поэтому и в заговорах эти два праздника часто сливаются: Спамяні, Госпадзі, усе празьнічкі, апосталы — Вялікадня, Ушэсьця, Дух-Тройца. Скорее всего, именно близость двух этих праздников, а не богословский догмат о Троице, причина того, что в заговорах Троица часто стоит рядом с Духом Святым.
Один из самых главных, ответственных периодов народного земледельческого календаря падает на седьмую неделю после Пасхи. Эта неделя носит название “семиковой”, “русальной”, “зеленой” “гряной”, особо отмечены три ее дня: Семик, приходящийся на четверг; родительская суббота и Троица – воскресенье, 50-й день после Пасхи. В 51-й день после Пасхи праздновался Духов день, который в народном понимании был тесно связан с праздником Троицы.
На Троицу прихожане являются на обедню в церковь с букетами полевых цветов, а пол в храме устилается свежей травой. Те, кто придерживался старинных обычаев, утром посещали кладбища, где и встречали семик. Посещение на Троицу могил – обычай очень древний. Знаменитый Стоглавый собор 1551 года, осуждая этот языческий праздник. Отмечал: «В троицкую субботу по селам и по погостам сходятся мужи и жены на жальниках и плачутся по гробом с великим причитанием. И егда начнут играти скоморохи, и гудцы и перегудники, они же, от плача переставше, начнут скакати и плясати и в долони бити и песни сатанинские пети».
Нужно отметить, что сама идея Троицы – как чего-то единого неразрывного не была принята народом. Часто Троица упоминается именно в смысле: трое. И даже когда речь заходит о «единой» Троице, то это только подтверждает, что этот догмат не понят: Памолімся мы і паклонімся Госпаду Богу і Духу Святому, Тройцы святой ядынай, і Прачыстай мацеры Божай, і Святому васкрасэнійку Хрыстоваму. Сначала говорится о Господе Боге, потом о Святом Духе, а потом упоминается Троица единая, и Богоматерь, а об Иисусе речь не идет. Богословская Троица куда менее популярна, чем многочисленные народные варианты Троицы. Часто упоминается особенная народная Троица: Першым разам, добрым часам, вячэрняю зарою, добрай парою ішоў сам Гасподзь Бог шырокай дарогай з Ісусам Хрыстом, з мацер’ю Божай. Количество заговоров, где действует эта Троица достаточно велико, чтоб считать это случайным совпадением: Баславен Бог, баславен Сус Хрыстос, баславеннадзева Марэя. Представление о Троице как об элементарной семье, где есть отец, мать и сын – намного понятней, чем богословские разговоры о единстве, ипостасях и прочем. В этой Троице не всегда понятна роль Божьей матери – чья она мать: Иисуса или самого Бога, раз она мать – «Божья». Формированию в народе подобной Троицы могли способствовать и иконы. Например, на иконе «Коронование Богоматери» изображены Бог-Отец, Сын и Матерь, а Дух Святой принял привычный образ голубя.
Часто на замену небесной Троицы приходит земная: Михаил-Архангел, Микола-Чудотворец и Юрий-Победоносец. Наиболее полно роль этой троицы в замещении на земле троицы небесной показана в заговоре “ад змей”. Здесь троица Микола, Ягоры и Михаил выступают как земные слуги, посланники Троицы: на тых падушках маць прачыстая і з сваім сынам, і з святым Духам. І Госпадзі, і маць Прачыстая, прашу к сабе на помач, і ўкляняемся нізенькім уклонам мы вам. Маць кажаць: “Мы не пойдзем, сына пашлем!”. Сын гаворыць: “Мы не пойдзем, слуг пашлем! Мы пашлем святога Ягорыя з войстрым мячом, святога Мікалая з жаркім агнем, святога Міхайла з доўгім кап’ем”. Не менее интересно, что в данном заговоре Троица это Божья Матерь, Иисус и Дух Святой, что тоже может быть вполне объяснено с позиции: раз Мать родила от Духа, значит, это ее муж. Такой вот вариант народного богословия, куда более понятного и реального, чем споры теологов.
Из народных заговоров можно сделать единственный вывод: учение о Троице – основной догмат христианства – не был понят и принят народом. Его богословская сложность не имела никакой практической пользы для простого человека. Даже в тех редких заговорах, где упоминается Троица – это или праздник, или нетрадиционная троица: Отец, Мать и Сын, не единая сущность Бога, а три различные личности.
Во всех религиях существует представление о Боге или о богах (кроме буддизма) как живых и личных существах, отдельных от природы и имеющих отношение к человеку. Сходясь в этих общих представлениях, свойственных всем религиям и составляющих существенную черту религии вообще, частные представления о Боге или о богах в различных религиях разнообразятся, смотря по национальности и степени культурности народа.
Бог Ветхого Завета – ничем не отличается от богов других народов. Он выступает как создатель земли, неба, человека и всего живого. Он общается с человеком, прогуливается по раю, гневается и проявляет другие человеческие чувства. Он может раскаяться, – что создал человека, в порыве разочарования решить уничтожить все человечество, но потом одуматься. Он побивает негодных камнями, дает Моисею скрижали завета, и заключает с Авраамом завет. Бог Библии антропоморфный – у него есть тело, он путешествует, сидя на облаках. На иконе «Коронование Богоматери» Бог-Отец изображен в типичном для Библии облике – в виде старика с бородой. Скорее всего, образ Бога-Отца наслоился на подобные образы богов, существовавших у славян до крещения. Например, боги Род, Стрибог, Перун. Рыбаков считал, что Стрибог – Род – Святовит – Сварог (“Небесный”). Древнее первенствующее божество неба и Вселенной, “бог-отец” (deus pater). Уподоблен (под именем Рода) христианскому богу-творцу Саваофу. Под именем Сварога назван отцом Дажьбога.
Надо отметить, что Бог очень часто упоминается в магических формулах начала или конца заговора: “Госпаду Богу памалюся, маці Прачыстай пакланюся», «Я словамі, Бог з помаччу», «Стану я рана, умыюся бела, памалюся Богу», «Я не знаю, сам Гасподзь Бог знае і нам памагае», «Жыў Бог — жыва й душа», «»Святы Госпадзі Божа, благаславі на ўсе на чатыры стораны!», для любой части заговора (конец или начало) употребляется христианская формула: «Во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Аминь».
В заговорах очень мало обращений к Богу как к Отцу. В основном это обращение идет в стандартной фразе: в начале заговора ввиде подражания “Отче наш”: “Вотча…” или “Во имя отца, и Сына, и Святого Духа”. Но есть несколько заговоров, где к Богу обращаются как к отцу. Божухна-бацюхна, Прачыстая матухна, зара-зарыца. божая памачніца, праведнае сонца ! Этот заговор представляется очень древним, по причине обращения к заре и к праведному солнцу. Более часто отцом назван святой Никола.
Другая ласкательная форма слова Бог – Божечка: Святая нядзелька, памажы, Божачка, ад уроцы Адзін уракаець. а ўтрох адракаюць, сам Бог, Сын, Дух Святы, Ісус Хрыстос, тры асобы святых! В другом заговоре («Як вужака ўкусіць») это обращение встречается 6 раз, повторяясь подобно припеву: Вужаку замаўляю, Бога на помач зазываю. Вужаку замаўляю вадзяную – Стань…. Вужаку замаўляю балотную – Стань…. Вужаку замаўляю лясную – Стань… Вужаку замаўляю межавую – Стань… Вужаку замаўляю падпечную – Стань… Вужаку замаўляю кубавую – Стань…
Ласкательная форма «Божечка» используется не только при обращении к Богу, но и в повествовании: У чыстым полечку ехаў Божачка на сівенькім конічку. Конь спатыкнууся — звіх, звіхнууся. Конічак устаў — звіх на стан устаў
Бог согласно заговорам живет на небе, что впрочем, совершенно соответствует библейскому представлению: Гасподзь Бог у небе, Ісус Хрыстос на сваім месцы. Иногда на море: Есь на моры белы камянь, на камяні стаіць цэркаўка, а ў той цэркаўцы сам Гасподзь Бог сядзіць, цвяты расцветаюць, ангалі песьні ўспяваюць.
В заговорах очень нет прямых наименований Бога Творцом, есть только одно место, которое может рассматриваться как косвенное подтверждение: Пакрывая Гасподзь лес лістом, лог травою, неба звяздою, пакрый, Госпадзі, маю скаціну святой рызай.
В этом заговоре Бог покрыл небо звездами, что может относиться и к наступлению ночи и только приблизительно к творению. В заговоре: да ’градзі, Госпадзі, сваёй правай рукой, камянной сцяной — як неба ад зямлі ў чатыры рэдзі, можно разглядеть отклик разделения земли и неба в первые дни творения.
Умаляю Госпада Бога, гасподняе сатварэнне, матчына параджэнне. Ішоў Ісус Хрыстос з залатым крыжом, сустрэўся з залатніком. Не совсем ясно, что именно имеется здесь под творением, но, скорее всего, речь идет о ребенке, и, значит, заговор косвенно упоминает о восприятии как о Боге-Отце. Тот же смысл у заговора для родов:…пусьці, Госпадзі, ету душухну, нарождзеную, сатвароную, на еты свет на будушчы век. Жыў Бог — жыва й душа. Т.е. Бог признается творцом души человеческой и в его ведении находится рождение человека.
В белорусских заговорах в сотворении и поддержании неба и земли, кажется, чаще упоминаются иные персонажи: «Святы Георгі-пабеданосец закрыў неба звяздамі, землю травой, дрэва ліствой, рыбу луской»…, «Цар Давыд скрапіў неба і зямлю, зоры, ясны месяц…». Другие персонажи выступают и в роли Вседержителя (личности поддерживающей мировой порядок): Сус Хрыстос здзержыў небу і зямлю і нас судзержай, грэшных или «Судзяржау цар Давыд ваду і зямлю і нашы грэшныя душы». Последняя формула упоминается несколько раз наряду с кротостью царя Давида.
Народным заговорам не свойственно представление о Боге как Любви, Свете, Мудрости, что более естественно для поздних этапов развития религий. Так Бог Ветхого Завета отличается от Бога Нового Завета, когда философия и теология ушли далеко вперед. Бог белорусских заговоров антропоморфный, человекообразный – он ни чем не отличается от человека. Он может заболеть, упасть, у него идет кровь. «Ішоў Бог цераз вялікі роў, парэзаў нагу аб жорсткую траву. Божья мацер прыбяжала, парадак ране давала, рану шаўковай травіцай перавязала», «Ішоў Гасподзь цераз гару, цераз мяжу. Бог спатыкнуўся, ножка спавіхнулася”. Иногда Бог гуляет по травке, опираясь на золотую трость: Хадзіў Бог па шаўковай траве, па зямчужнай расе, залатою трасьцінаю папіраўся. Залатая трасьціна пераламілась — у зьмяі жала прыламілась, а иногда прогуливается по дороге вместе со своим «семейством» – с Иисусом и Богоматерью:…ішоў сам Гасподзь Бог шырокай дарогай з Ісусам Хрыстом, з мацер’ю Божай.
В одном заговоре Сам Гасподзь Бог па небу ходзіць, за сабою тры кролікі водзіць: на сінем паязджае, белым паганяе, красным, харошым да з вачэй бяльмо зганяе. Тяжело представить Бога, едущего верхом на кролике. Но для народного представление кажется это было приемлемо и не вызывало смеха. Или такой вариант: Ішоў сам Гасподзь з венічкам і з лапатачкай. Венічкам вымятаў, лапатачкай выкідаў, із раба божага скулу павыкідаў. Так как в обоих заговорах Бог исцеляет, возможно, что речь идет о каких-то обрядовых действиях, которые выполнял сам знахарь при исцелении.
Белорусские заговоры сохранили очень древнее представление о Боге, который спускается на землю по веревке или ветвям деревьев: Пастаўце леску ад зямлі да неба, шоб сам Гасподзь з небясоў злязаў… Такие представления о Боге известны у самых примитивных народов. А еще у Бога есть колесница: Як стаіць Гасподзь Бог на духу і гасподнія калясніца, так жа стань рабу божаму серца на стану. Представление о божественной колесницы также распространено в мировом фольклоре. В колеснице путешествуют по небу бог солнца, или едет Бог грозы.
В боге заговоров Бог-Громовержец сохранил свои обязанности «А то я буду самаго Госпада Бога прасіць, будзець цябе сам Гасподзь Бог громам біць, маланнёю паліць…», и «нашле на цябе Гасподзь тучу — гром і маланню»… или: «будзець цябе Гасподзь Бог наказуваць вялікімі грозамі, вялікімі хмарамі і вялікімі пярунамі». В специальном заговоре от молнии: Сцеражы, Божа, тучу гразавую, зберажы, Божа, ніву трудавую, дай Божа ў добры час. Бог повелевает небесным огнем: Агенец мой каханы, ты ад Бога прысланы, не раскачывайся як дым! Прыслаў цябе Гасподні Сын: у бок, да бога свечкай! И Аганёк, аганёк ад Госпада Бога, да не даў табе Бог раскошы ні гарэць, ні ўгарацца, вадой разлівацца. І даў табе Бог так гарэць, як гасподняй свячэ.
Бог часто выступает, как знахарь, который лечит болезни или собирает лекарственные травы: Хадзіў Бог па усем свеці, па чыстаму полю, цвяткі рваў і нам на помач ад рожы даваў
Бог дает жизнь всему живому: Травіца-шальніца, цябе Бог на свет нараджаў. Но и рождение человека в его власти. Поэтому в заговоре «На сохранение плода» к нему обращаются с такими словами: «Ішоў Адам чэраз божы дом, чэраз дванаццаць замкоў. Замкну еты замкі і загавару, пакуля Бог народзіць да ўрэм’я, зялезныя тыны, камянная гара, ты, дзіцятка, стой, пакуль твая пара. Дай Бог на помач.» Символично участие в этом действе первого человека – сотворенного Богом – Адама. «Пакуля Бог народзіць» – в этой фразе Бог выступает, как Отец каждого человека – Он рождает.
Он повелевает небесными водами, дождями, но он дает людям молоко: дай Божа на свеце жыць, свае малачко спажыць. И: Як у крыніцах вада прыбувае мінутамі, гадзінамі, часінамі, шоб малако прыбувала мінутамі, гадзінамі, часінамі. Як нам Бог ёго даў, шоб у нас ёго не адабраў. Так же он заботится о стадах и домашних животных: Гасподзь Бог мае стада храсціць храстом яго пячатавая. Или: Выганяем мы сваю скаціну на поля, на даліну, выяжжая к нам Гасподзь Бог на белым кані і ў белым плацці загараджаваць нашу скаціну зялезнымі тынамі, замыкая залатымі ключамі, панясе залатыя ключы на сіняе мора, падложа пад Латара-камяня. В этом заговоре Бог едет на белом коне (иногда на вороном: Выяжжаў Бог на вараном каню) и одет в белые одежды. С неба Бог съезжает на буланом: будзя ехаць сам Гасподзь Бог сы вышняга неба на буланым кані, з войстрым, мечам, з залатою трасьцінаю… В заговорах Бог крайне редко вооружен. В отличии от Христа или святых, но иногда у него неожиданные враги: ехаў цар Давыд на белай кабылцы з Богам ваяваць. Стой, цар Давыд, не едзь з Богам ваяваць, а будзь сведам араць !
Заговорам известно представлеение о Боге, как о судье, но в этой роли он выступает не чаще, чем Михаил-Архангел: А ежлі ня будзець цэла, то пайду к Госпаду Богу на суд, і к Сусу Хрысту, і к Сыну Божаму, і к святэй Прачыстай. Или: Пойдзем к Богу судзіцца.
Бог назван любовью и светом, и есть заповедь “не убий”, но это не мешает обращаться к нему спросьбой наказать смерью лихого человека: А пашлі яму, Божа на смерць, на балесьць, а на куту ляжаць; яму хлеба ня з’ісць, вады ня піць, а ў магіле быць
Часто нельзя отличить о ком идет речь в заговоре: о Боге-Отце или Боге-Сыне. Иногда в заговорах Богом назван Иисус Христос, что в принципе соответсвует его божественной природе: Ішоў Бог Сус Хрыстос і Юры-Ягоры. Стрэлі яны трох босых, трох праставалосых і трох голя-на-голя. Пытаецца Юры-Ягоры ў Госпада Бога Суса Хрыста: Што ета ідзе, босыя, праставалосыя, голя-на-голя? Атвяшчая Гасподзь Бог Сус Хрысто, и Госпад Бог скрос – кажется, что это о Христе.
В народном творчестве есть представление о небесной иерархии. Бог – повелевает не только стихиями, но и ангелами: Выйдзі, Гасподзь з неба, як ты нам трэба. Сам не зайдзеш, то нам дзвенаццаць ангёлаў адпраўляй. В этом отразилось некоторое не богословское, а монархическое представление о Боге. Ведь Бог христиан, это не только любовь и свет, но он Бог милостивый, который отвечает на молитвы. А в этом заговоре, если «сам не зайдзеш» – предполагает, что то, что Бог как царь не будет заниматься делами сам, а пошлет слуг. А ня будзеш ты занімаць — сашлець Гасподзь Бог на цябе святых апосталаў Пятра і Паўла і Аноха; і сашлець Гасподзь сымагушчы на твой яд паганы Міхаілу-архангала. В данном случае это ангелы в заговоре от змей – это земная Троица: Михаил-Архангел, Микола-Чудотворец и Юрий-Победоносец.
Подводя итог, можно сказать, что в Боге заговоров никак не отразились «передовые» представления христиан как о Боге – Свете, Любви. Для народного представления ближе Бог Ветхого завета, а, если быть более точным: языческий антропоморфный бог.
Основой всего христианства служит вера в пришествие Иисуса Христа, рассматривая его как величайшее событие в жизни всего человечества. О жизни Иисуса повествуют Евангелия, литературные произведения первых веков нашей эры. Но по общему числу посвященных ему трудов, исследований и прочих литературных произведений Иисус наверняка занимает первое место в мире. Попытаемся вкратце изложить его богословский образ и жизнь, чтоб потом сравнить его с образом белорусских заговоров.
Церковное учение о личности Иисуса Христа называется христология. Над раскрытием догматического учения о Богочеловеке-Христе церковь трудилась более шести веков. На основании обоих Заветов церковь должна была держаться верования: 1) что Бог один, 2) что Иисус Христос есть Сын Божий и Бог, 3) что Иисус Христос есть вместе с тем и человек. Итак, представлялись вопросы: 1) в каком смысле Богочеловек есть Бог, 2) в каком смысле Он есть человек, 3) каково соотношение Божества и Человечества в Богочеловеке по отношению к Его существу и личности, по меньшей мере представлявшейся единою всем, кто Его видел.
Но, естественно, что все эти сложные вопросы, ставшие причиной множества ересей и гонений остались совершенно далекими от простого народа. Иисус Христос, Спас – один из самых популярных образов народного творчества. В белорусских народных заговорах отразились многие события из жизни Иисуса Христа. Тексты показывают разный уровень знакомства со Святым Писанием. В одних заговорах события описываются точно и подробно в полном соответствии с Евангелиями, в других вкрались ошибки, неизвестные по Евангелиям подробности, а третьи переосмыслены совершенно свободно. Даже такие важные события, как рождение, крещение, распятие, часто отражены совершенно по-иному.
О рождении Иисуса упоминает заговор «Дзецям на сон»: «Божа матухна на камень ступіла, камень праваліўся, Сус Хрыстос на радзіўся». Охотничий заговор более подробен: “Як на моры, на кіяні, на востраве Буяне ляжыць Латра-камень, на том камні сядзіць бабка. Бабка ты, бабка! Пранімала ты Іісуса Хрыста на сваі перста, прымі ты і раба божыя…”. Интересно, что здесь речь идет о повивальной бабке, о присутствии которой при рождении Иисуса неизвестно из Евангелий. Но для народного представления – это совершенно очевидно, поэтому автор смело идет на несоответствие с канонической версией. Есть более точный акушерский заговор: Божжая мацер Суса Хрыста спарадзіла, сорак нядзель насіла, у божжай пасьцелі ляжала…. Можно отметить некий обратный порядок строки и жизни: родила, носила, лежала. Это один из интереснейших заговоров, из которого можно почерпнуть многое о народном видении Христа. Во-первых, указанный с такой точностью срок беременности (наряду с магической функцией этой заговор во времена низкой образованности мог играть и роль своеобразного научно-популярного произведения для матерей и повивальных бабок) – среднестатистические 40 недель ни чем не выделяют Иисуса из «народа». Во-вторых, кажется, что в этот заговор вкралась еще одна чисто человеческая мысль: Иисус Христос был зачат обычным способом. Упоминание божьей постели в этом заговоре, доказывает, что вера в непорочное зачатие, была не очень популярна и понятна в народе. Безусловно, такая свобода в интерпретации этого догмата христианства (ставшего причиной многих ересей и гонений) доказывает, что многие основные идеи этой религии не были приняты народом безоговорочно.
В детские годы Иисус подобно апокрифическим Евангелиям совершает чудеса и проявляет недетскую мудрость. На сінім моры выспа, на выспе зеляная ель, на той елі шаўковая плець, на той плеці залатое чарасло, на том чарасле Прэсвятая матар Божая стаяла, Суса Хрыста на руках дзяржала. Прыляцелі к ей трыдзевяць паграбатых, а трыдзевяць пашкрабатых, тую ель хацелі сец-рубаць, а Хрыста ў вочы павідаць. Адказуя ім Гаспадзь Сус Хрыстос: Адкасніцеся вы, трыдзевяць ідалы! Як вам етага дрэва і не сеч, не рубаць, Хрыста ў вочы не відаць, так і варанога каня есць не няць…. Хоть Иисус совсем маленький (Мать держит его на руках), он уже повелевает птицами. Странно, что птицы прилетели, чтоб посмотреть на Христа, но он им отвечает, что им его не видать. В апокрифах есть эпизод, когда Иисус вылепил из глины птиц и повелел им – и они полетели.
О крещении Иисуса сказано в заговоре «Ад ведзьмакоў»: «Отча наш… Як Хрыстос нярадзіўся, на Ярдані-рацэ хрысціўся, хрысціў неба і зёмлю і сёю ваду, на ўвесь свет брызкі ляцелі». Верно указано место крещения Иисуса, а в заговоре «ад гадзюкі» верно назван и «крестный отец» Иисуса: Просім цябе, сонца краснае, месячко ясны, святых вясёлых звёзд, і святога Івана Ксціцеля, каторы ксціў Ісуса Хрыста, і зямлю і ваду, і ўсіх нас грэшных,—просім вас і кланяемся вам. В этих заговорах акт крещения приобретает вселенский масштаб, Иисус и Иоанн крестят землю и воду и каждого христианина. В заговорах от крови частая формула: Ехаў Ісус Хрыстос ракою, Паганяў вады мятлою. Астанавіся, кроў, уранні, Як Ісус Хрыстос у Іардані. Интересно, что эта же формулировка встречается и в немецких народных заговорах, что говорит о некой общности народного творчества.
В одном заговоре разговор Матери с Сыном проникнут нигде не встречаемой в Евангелиях материнской и сыновней любовью: «На гор-гарах, на божых славах, на гарэ Гранку, на востраве Бранку, там уснула дзева Марыя Багамацер. А прыйшоў да яе Ісус Хрыстос:
– Мамачка мая радненька, ці ты спіш, ці адпачываеш?
– Сплю, мой сыночак, сплю, мой родненькі. Відзела я сон дужа дзіўненькі, што цябе на красце распіналі, коп’ем сэрца прабівалі, чорны веньчык надзявалі.
А ён кажаць: Мамачка мая радненькая, гэта не сон быў, а праўда была.
А ў нядзелю раненька ўзышло сонца ясненька, матка сына за ручку водзіць, к сінему мору прыводзіць. На сінім моры сіні камень ляжыць, на тым камені прыстол стаіць, на тым прыстоле тры кнігі ляжыць і тры свячы гарыць, сем ран раствароны, грэшная кроў пральёна. А прыйшлі да яго два апосталы, Пётр і Павел, ды гавораць:
– Ах, Божа мой, Божа, якая табе мука.
– Не жалей маёй мукі, бяры крэст у рукі, ідзі па ўсякаму свету, расказвай старым і малым. Хто гэту малітву прачытаець, той у вагне не згарыць, у лесе не заблудзіць, а ў вадзе не патонець. Дай Гасподзь Бог пакаянным смерць і амін.»
В этом заговоре нашли свое отражение события, описанные в Евангелии: распятие на кресте, удар копья, терновый венец. Но Мария заснула «на гарэ Гранку, на востраве Бранку». Интересно, что Мать, проснувшись и увидев воскресшего Иисуса, принимает казнь за сон. Психологически это очень верный момент: проще поверить, что смерть сына была сном, чем в то, что воскресение – реальность. В словах апостолов скользит нескрываемая боль. Ответ Иисуса тоже восходит к тексту самих Евангелий, когда он послал учеников в мир проповедовать Евангелие. Но событие переосмыслено по-своему: ученики должны нести крест и учить всех этой молитве (а, как известно, в Евангелии Иисус на просьбу учеников: научи нас молиться, дал им молитву «Отче наш»).
Есть и другой вариант этого заговора, но он применялся от «Ад гразы», в котором Иисус спрашивает, почему мать не спит, на что она отвечает: Не, мой сынку, я ні сплю, ні ляжу, ва сне цябе віжу. Як табе кап’ё надзявалі, навокраст ручкі распіналі, за ногці скобкі заганялі, кроў гарачу пралівалі, шупшынаю галоўку, падперазалі.
А ў нядзелю рана сонейка не ўсходзіць, ужо Божая маць Прасвятая Багародзіца свайго сынку за ручаньку водзіць. Павяла яго на ютрань, з ютрані на службу, з службы на сіняе мора. На сінім моры ляжыць камень, на том камені стаіць цэрква, у цэркві прыстол, на прыстолі Сус Хрыстос ляжыць, сем раз малітву творыць. Прыйшоў да яго Пятро і Павел: Ох ты, Сусе, наш Сусе, за каго ты страдаеш? За нас, грэшных, муку прымаеш…».
В этом варианте сообщаются подробности распятия, которые тяжело объяснить из текстов Евангелий: 1. «кап’ё надзявалі» – кажется, что это сокращенная фраза из предыдущего заговора «коп’ем сэрца прабівалі, чорны веньчык надзявалі». 2. «Навокраст ручкі распіналі» – при распятии руки никак не могли быть накрест. Возможно, здесь сработал обычный при устной передаче «испорченный телефон» и вместо «на кресте» появилось «навокраст». 3. «За ногці скобкі заганялі» – из Евангелий неизвестно о таком виде издевательства, скорее всего, здесь нашло переосмыслено вбивание гвоздей (скобок) в руки при самом распятии. В этом заговоре терновый венок назван «шупшынаю», т.е. шиповником, что придает ему местный колорит. Из текста следует, что Божья матерь повела на службу своего сына (кажется, что маленького, т.к. ведет его за руку), но это не Иисус, т.к. « у цэркві прыстол, на прыстолі Сус Хрыстос ляжыць». Таким образом, в народных заговорах часто Иисус не тождественен Христу, а Христос не тождественен Сыну Божьему, что подчеркивает не очень хорошее знакомство авторов с основами христианства. В заговоре «Ад урокаў дзіцяці» Иисус встречает свою Мать, у которой на руках сын: «У нядзельку параненьку светла сонейка заходзіць, светла Божа маці па садочку ходзіць, белага сыночка на руках носіць. Сустракае Ісус Хрыстос Божу маці і пытае:
– Чаго, матка, плачаш?
– Плачу-рыдаю, белага сыночка спавіваю. Ен ражоны, хрышчоны, горачка і урокаў не знаю».
Это один из интереснейших заговоров, отрицающий догмат о вечной невинности Марии. Но и у самого Иисуса в заговоре «ад ўдару» есть сыновья: «Ехаў Ісус Хрыстос на сівам кані з трыма сынамі, з трыма тапарамі. Адзін сячэ, другі рубае, а трэці ўдар загаварае».
Очевидно, что такая версия не могла быть принята не только официальным богословием, но и даже просто христианином. Это еще раз заставляет усомниться в глубине корней христианской веры в душах простых людей. Кроме откровенно еретических для православия сообщений о детях Марии и Иисуса, в народных заговорах отразились идеи, принятые некоторыми ересями. Так интересна версия распятия в заговоре № 1233: «Вялікія болі сунімаю, ад наглае смерці адварачаю, ад болі баляшчае, ад Хрыстовай смерці схадзяшчае. Як Хрыстос з крыжа сышоў, з мёртвых устаў, штоб еты чалавек у жывых астаўся. Увожу цябе з мёртвых у жывыя».
Отметим в этом заговоре: «Христос сошел с креста». Версия, что Иисус не умер на кресте, а сошел с него была бы истинной для некоторых еретических учений. Но в то же время: Иисус и сошел с креста, и «з мёртвых устаў». Мотив схождения с креста просматривается и в заговоре “Адмаўляць закручанага чалавека”: «Як Ісус Хрыстос на расп’яці буў, з распяцця ўзняўся на небеса, усе замкі паламаў, чараўніка, чараўніцу не дапускаў». Но есть в заговорах места, которые можно интерпретировать как то, что Иисус (или даже сам Бог) до сих пор не воскрес: «Вотча… Да васкрэсне Бог…». Если обращение «Вотча» обращено, скорее всего, к Богу-Отцу, то воскреснуть должен Бог-Христос. Для некоторых заговоров характерно, что Иисус сходит с неба – воскресает – именно в день Пасхи: На Вялікадзня да абеду сашоў сам Сус Хрыстос з неба, ездзіў па полю на буланом каню, яду шукая, зяленую траву прыкладая, жоўтым пяском прысыпая… Есть интересное объяснение следствия воскресения Иисуса: Ісус Хрыстос васкрос, каб здароўе васкрасло.
Как и в Евангелиях, Иисус совершает множество чудес. Например, подобно успокоению бури, в заговоре Иисус останавливает реку:
Ішоў Хрыстос чэраз раку Іардань,
сказаў раке Іардань: стань,
а ты, зуб, балець перастань.
Естстественно, что Иисус учавствует в изгнании злых духов: Ісуса Хрыста на помач прызывалі, злога духа ў (імя) выганялі. Но иногда он не может справиться с проблемами, и тогда зовет свою Мать: Пад той яблыняй карваць цісовая, на той карваці ляжыць маці Прачыстая. Прыйшоў к ёй Ісус Хрыстос: “Маць мая, маці, памажы рабе божай (імя) залатніка падымаці”. Или она зовет сына:
— Сынку мой, сынку! Ці ня можна табе ўстаці, етаму дзіцяці помычы даці?
— Можна, маці мая благачасьлівая, можна!
Сус Хрыстос устаў, етуму дзіцяці помычы даў.
Если в реальности христианство вело яростную борьбу с чародейством, то в самих заговорах христианские персонажи не так однозначны. Практически все упоминаемые в заговорах персонажи занимаются ворожбой, шептанием, сбором лекарственных трав или каким-то иным языческим занятием. Во многих заговорах Иисус выступает как колдун, который при помощи волшебства помогает людям: Ішоў Ісус Хрыстос чаратамі, балатамі, скалоў ножку на чарэцінку, Сеў на дубовым пяньку аддыхаць, звіху шаптаць і помачы даваць.
Як чэраз сіняе мора, чэраз чыстае поле ішоў Гасподзь і Маць Прачыстая.
– О, Госпадзі і маць Прачыстая, прашу я вас вярнуцца!
– Мы ня вернемся!
– О, Госпадзі, агляніцеся!
– Мы не глянемся — пойдзем у чыстае поле і ў зялёныя лугі разных траў шукаць, із естай скаціны, чорнай шарсьціны, разныя чэмеры, патніцы, еляніцы і пералогу адганяць. По народному представлению Иисус вместе с Матерью живет в раю, где они заняты полезной для людей деятельностью: вместе со всей небесной ратью собирают полезные лекарственные растения. Кстати, местом жительства Христа, кажется, считался рай: Прысвятая Бугуродзіца Дзева Марыя, ты’ хадзіла і гуляла па ўсім па лугам і па райскім садам са сваім сынам Сусам Хрыстом, з ангіламі, са архангіламі і са усімі апосталамі. Вы разныя травы іскалі і ўсі твяты сабіралі; ты, прысвятая Бугуродзіца, усі твяты тапіла і ўсіх бальных лячыла,— палячыця і пасабіця ад суроц.
В заговоре «ад гадзюкі, вужакі, сліўня» Иисус собирает лечебные травы и заговаривает змеиные укусы: ішоў Гасподзь 1сус Хрыстос у зяленыя лугі гуляць, усякіх разных траў, цвятоў сарываць, і ўсякія разныя раны змяіныя прыкладаць і ўсе яе раны заціраць… Ішоў Гасподзь у зялёныя лугі гуляць з гліную, з пячыную і ўсякую разную кірпячыную, і ўсякія разныя раны змяіныя прыкладаць і ўсе яе раны заціраць. Но иногда и в заговорах Иисус борется с колдунами и волшебниками:…на прастоле Сус Храстос сядзіць, залатою трасьцінаю апіраецца і срэбраным мечам намяраецца на дзядоў-чараўнікоў і на баб-чараўніц, штоб майго ружжа ня нялі і ня паднялі. В этом тексте показательно место нахождения Иисуса – на престоле, что соответсвует христианскому богословию, но только трон этон не на небе, а на море, на лукоморье. Иисус борется мечом с волшебниками, приносящими вред.
Если говорить о специализации Иисуса, то чаще всего имя упоминается в заговорах от кровопотери, что вполне понятно из “кровавого” образа самого Иисуса. В сборнике заговоров “Замовы” всего 56 заговоров от кровотечения: в 14-ти заговорах обращаются к Матери Божьей (часто в формальном обращении: “Госпаду Богу помалюсь, Пречистой Матери покланюсь”), и 13 раз к Иисусу (чаще по сценарию: ехал Иисус – споткнулся – упал – кровь, или в формуле “стань кровь на ране. Как Иисус на Иордане”). При чем ни к каким другим святым практически не обращаются. Ехаў Ісус Хрыстос ракою, Паганяў вады мятлою. Астанавіся, кроў, уранні, Як Ісус Хрыстос у Іардані.
В некоторых случаях заметен перенос на Иисуса функций змееборца и Бога-громовержца. Так в заговоре “Ад змей»: «…Унімай ты сваіх змей…А то я буду прасіць самаго Госпада Ісуса Хрыста. Пашлець на вас тры тучы — грамавую і дажджавую, агняную. Громам паб’ець, дажджом пальець, агнём папаліць». «3мія корпія, змія квірыта! На што сваіх дзяцей распусьціла? Пайду я к Іісусу Хрысту. Хрыстос возьмець остры меч, пойдзець тваіх рубіць і сеч». Но, все-таки, основным змееборцем в белорусских заговорах является Михаил-архангел, его первенство даже перед Иисусом хорошо иллюстрируется следующим заговором: А ня ўнімеця — буду прасіць Міхайлу-архангала і Суса Хрыста. Будзя ехаць Міхайла-архангал і Сус Хрыстос са б(у)латным мячом, будзя вас сабіраць — усіх вужоў і сляпнёў і вераценнікаў — сеч і рубаць, па коллю мяса растыкаць. Сначала – дважды – обращаются именно к Михаилу, а не к Христу, что не соответствует христианскому табелю о рангах.
Иногда в заговорах сочетается знание Евангелия и в то же время народная выдумка. Характерен в этом смысле заговор № 291 «ад хваробы свіней»:
Ішоў Ісус праз Ерасалім і сустрэўсяз Яўхімам і пытаецца, што за навіна.
– Хварэюць на золзы свіння.
– Вазьмі тры горсці ячменю на імя мае, будуць здаровы свіння твае.
Так как евреи считали свинью нечистым животным, маловероятно встретить на улицах Иерусалима свинопаса. (Для народного сознания свойственна своя география – так, в большинстве заговоров сказано про Сиянскую гору – т.е. гора Синай, но есть и такой народный вариант, где Иисус говорит: Буду я ехаць па сялянскай гарэ на сівым кане ). В Евангелии неизвестно случаи, когда Иисус исцелял животных (известен случай, когда он наслал на стадо свиней злых духов и свиньи упали с обрыва в море). Но так велика народная любовь к Спасителю, что он не мог не стать помощником и чрезвычайно важных для крестьян животноводческих вопросах: Над маей кароукай стаіць Ісус Хрыстос з залатым крастом, з Прачыстай мацеры. Маю кароўку закрывае залатой рызай, а вас, ведзьмароў і ведзьмаў, іссылае за балоты, за белыя камні. Иисус не брезгует и менее «гуманным» трудом: «Сам Сус Хрыстос із барана руно знімая і жарало затыкая і кроў сунімая». В заговоре № 504 «Кроў замаўляць»: Ішоў Гасподзь із небеса, баран із-за мора. Сустрэліся на калінавым масту. Зняў Гасподзь із барана руно і затыкаў крывавае жарало.
Так же интересен заговор Ад вужа: Прыедзя к вам Спас Спасіталь, з капьем, з ружжом, із мячом, із галавасечам, то вас і ссячэ і зрубае… Иисус, родившийся задолго до появления огнестрельного оружия, вооружен в этом заговоре ружьем, которое выглядит совершенно не своевременным, похоже на более позднюю вставку тексте – особено рядом с копьем и мечом.
Иногда Иисус проявляет немотивированную жестокость, как в заговоре № 281. Ад хвароб жывёл: «Ехаў Сус Хрыстос цераз мост, бабка чхнула Хрыста здрыгнула.
– Ахці, бабка, чорная галка: я цябе з свету збаўляю!
– Не збаўляй мяне, Госпадзі. Я духавіцу выганяю і скацін’у напраўляю! Хух, прылюбі мой дух!».
Иисус готов наказать старушку, только за то, что она чихнула. Но та умоляет его смилостивиться, прибегая к аргументу, что она колдунья и полезна людям.
Но и сам Иисус заговоров – почти всегда человек – даже когда Бог – если в богословье говорят о Богочеловеке, то для народа Иисус более человек, которому ничто человечье не чуждо. Естественно, и одет он по-мужицки: в лапти, пусть и золотые: Ішоў Ісус Хрыстос праз жалезны мост, залатым кіёчкам апіраўся, у залатых лапціках, шаўковых аборках. Вероятно, золото заговоров имеет свои истоки в иконописи, где «в иерархии цвета первое место занимает золотой. Это одновременно цвет и свет. Золото обозначает сияние Божественной славы, в которой пребывают святые, это свет нетварный, не знающий дихотомии “свет – тьма”. Золото – символ Небесного Иерусалима…». И занятие его такое понятное для обычного человека: За тым прыстолікам сам Гасподзь Сус Хрыстос сядзіць, у чарачкі віно налівая, к сабе Пётру і Паўла на свіданне зазывая, а святога Іллю да сіняга мора па вадзіцу пасылая. Вот так, сидит и пьет вино с апостолами, а Илья-пророк у них за водой бегает, тоже – дело понятное… Как и любой человек, он может заболеть, поранится, упасть. В заговорах от кровотечения «Ішоў Ісус па траве, абрэзаў ногі да крыві» или: Ішоў Ісус Хрыстос чаратамі, балатамі, скалоў ножку на чарэцінку.
Иисус в заговорах часто едет верхом на коне, хотя в Евангелиях он ездил только на осле, что тоже нашло свое отражение в заговорах: «Ехаў Сус Хрыстос на восліку…», Ехаў Сус Хрыстос чараз калінавы мост на аслёнку, на жарабёнку. Калінавы мост абламіўся — Ісус Хрыстос астанавіўся. Впрочем, в этом заговоре не совсем ясно, на каком животном ехал Иисус, то ли на осле, то ли на коне, а вот в следующем он едет на коне: Ехаў Сус Хрыстос з Сіяньскія гары на сівом кані, чараз; агнянную раку, чараз драцяны мост. Мост праламіўся, конь спатыкнуўся, сустаў саткнуўся. Или: Ехаў Ісус Хрыстос на сівым кані па Сіянскай гары. Конь спатыкнуўся — рабе божай Марыі ў назе сустаў стаўхнуўся.
Иисусу могут приносится жертвы, учитывая, что заговор от кровотечения и в заговоре упоминается топор, можно предположит, что эти жертвы были реальными, например, животные или домашняя птица: «Ад крывацёку»: Госпадзі Сусе Хрысце Божа наш, прымі жэртву сію ва ’стаўленіе грахоў раба божыя. Благаславі мне кроў замаўляць. Ішоў Сус Хрыстос чэраз калінавы мост, нёс сякірку з сабою. Пры дарожцы стаяла калінка, ён тую калінку цюк-цюк-цюк ! Иисус срубает калину – красную! – и из нее не идет кровь, эта связь должна была остановить кровь. Т.к. по Евангелию, Иисус был сыном плотника, то топор, как инструмент, должен быть ему хорошо знаком.
В заговорах Иисусу принадлежит высочайшее место он на престоле, как и в христианской традиции. Иисус держит небо и землю: Сус Хрыстос здзержыў небу і зямлю і нас судзержай, грэшных. Он постоянно входит в Троицу, даже если она не совсем каноническая: «Госпадзі Божа, багаславі, памажы, Сус Хрыстос, мацер Божая, Дух Святы, Тройца Святая». Часто упоминается особенная народная Троица: ішоў сам Гасподзь Бог шырокай дарогай з Ісусам Хрыстом, з мацер’ю Божай. Бог имеет в этом заговоре совершенно антропоморфные признаки (что сохранилось в Ветхом Завете, но совершенно невозможно для Нового, где Бог – свет и любовь) – он идет, и вместе с ним его сын и жена или мать (он – Бог, она – мать Бога). Количество заговоров, где действует эта Троица достаточно велико, чтоб считать это случайным совпадением: Баславен Бог, баславен Сус Хрыстос, баславенна дзева Марэя.
В народных заговорах очень частая путаница имен, званий, но, казалось бы, Сына Божьего ни с кем не спутаешь, его как главного персонажа христианства должны узнавать под любым обличием, но:…ежлі ня будзець цэла, то пайду к Госпаду Богу на суд, і к Сусу Хрысту, і к Сыну Божаму, і к святэй Прачыстай. Т.е. и к Иисусу Христу, и к Сыну Божьему, что нельзя интерпретировать никак кроме: иногда в народном представлении образ Иисуса отделялся от образа Сына Божьего, как и в другом заговоре: «Там ідзе Божжая мацер, Ісус Хрыстос, Сын Божжы, Дух Святэй». Сын Божий может быть и дополнением-пояснением к «Иисус Христос», а может быть и отдельной персоной. Возможно, что подтверждением может служить и заговор: Святая нядзелька, памажы, Божачка, ад уроцы Адзін уракаець. а ўтрох адракаюць, сам Бог, Сын, Дух Святы, Ісус Хрыстрс, тры асобы святых ! Очевидно, одно, что и здесь, как минимум, путаница. Названы три святые особы, а перечислены четыре. Иисус Христос отделен от Сына Святым Духом. Или здесь действует иная математика: Адзін уракаець + ўтрох адракаюць = четыре? Но тогда выходит, что один из этого списка (сам Бог?) вредит корове.
В заговорах отразилась борьба Христа и Сатаны, при чем первенство за Иисусом, как в молитве (а о том, что этот заговор воспринимался именно как молитва, говорит название в женском роде) Ахоўная: Васкрос Гасподзь Бог, ешчэ собяжыць сам Сус Хрыстос. Як воск ад агня, так сатана ад Хрыста: аткаснісь, атсатанісь ад майго дому, ад мае хаці! У маём домі ні долі, ні волі, — прастол на прастолі; на тым прастолі латрый-камень, на тым камні Мікіта-мучанік; а перад ім стаіць сам Сус Хрыстос, а перад ім стаіць маць Прасвятая Бугуродзіца: сцеражэць, беражэць, у дзень на работкі, у ночкі на пасцелькі, пад красным сонцам, пад ясным месяцам, пад лунным лунам, пад частым звездам. Амін. Заметим, что воскрес не Иисус Христос, а Господь Бог, что соответствует представлению об Иисусе как о Боге в христианстве, но, может быть, истолковано, что воскрес не Иисус, а сам Господь Бог. А еще Иисус Христос сохраняет от всяких дьявольских козней: Сус Хрыстос сахрані і памілуй ад вятроў, ад чарадзейнікаў, ад душагубнікаў, ад уразьскія сілы, ад чорнага вока, чорнага воласу, громкага голасу, ад сухоты грудзей, жывата, сэрца, ад ламоты, ад ташноты, ад бядноты.
Таким образом, можно уверенно заявить, что в народном представлении даже такая центральная фигура христианства, как Иисус Христос, далеко не всегда совпадает с официальными догматами. Народный Иисус лишен ореола святости, неприкасаемости, некоего трепета характерного для классического богословского христианства. Иисус ходит в лаптях, пьет с апостолами вино, ругает чихнувшую на него бабку. У него есть три сына, а значит и жена. Его отношение к Матери проникнуто любовью несвойственной для евангельского Иисуса, спросившего свою Мать: Что тебе нужно, женщина? Перенесший жестокую казнь Иисус стал лучшим «специалистом» по остановке кровотечения. Он подобно колдуну ищет целебные травы и лечит заговорами. Таков народный Иисус. Такое отношение к центральной фигуре христианства позволяет сделать главный вывод: принятие христианства не изменило языческого представления о богах, которые должны быть всегда «под рукой», чтоб выполнить волю заклинавшего их человека.
Дух Святой – третье Лицо Святой Троицы – одна из наименее разработанных ипостасей Троицы. Вызвано это тем, что и Бог-Отец и Бог-Сын довольно подробно описаны в Священном писании, как личности. Но Дух Святой упомянут только вскользь (нигде он не обладает человеческими, личностными качествами, напоминая, скорее, силу, энергию). Это послужило поводом для многих богословских споров, которые длились столетиями. Происхождение святого Духа – одно из главных догматических расхождений православной и католической религий. Очевидно, что такая сложность и туманность никак не могла способствовать популярности в народе.
Никейский Символ утвердил божество Святого Духа. Афанасий Великий и вслед за ним Василий Великий и Григорий Богослов ясно раскрыли учение о единосущии Святого Духа с Отцом и Сыном. Духоборство (ересь) дало повод к торжественному утверждению этого учения, что и было сделано на Константинопольском втором вселенском соборе. На Западе учение о Святом Духе в одном пункте было изменено: было признано, что Дух Святой исходит не от одного Отца, но и от Сына, и в этом смысле внесена была прибавка (Filioque) в символ Никео-Цареградский. Впервые это было сделано в испанской церкви, на поместном Толедском соборе, в 589 г. На соборе в Ахене в 809 г. исхождение Святого Духа “и от Сына” было признано догматом.
Споры между восточными и западными христианами по поводу учения об исхождении Святого Духа вызвали громадную полемическую литературу. Во всех попытках к соединению католиков и православных формула Filioque является до сих пор одним из главных препятствий.
В Евангелии Дух Святой сходит на Иисуса в виде голубя, что послужило источником изображения Духа на иконах голубем. На иконе «Сошествие Святого Духа» изображены события, описание в «Деяниях апостолов» во второй главе: Наступил день пятидесятницы, и все ученики опять собрались вместе. Вдруг с небес послышался звук, напоминающий шум ураганного ветра, и заполнил всю комнату. Ученики увидели нечто похожее на огненные языки, которые разделились и остановились по одному над каждым из них. Все они исполнились Святым Духом… Таким же образом Святой Дух изображается на иконе «Благовещение» – в виде голубя. Естественно, что и на иконе «Крещение» Дух Святой – это голубь. Наиболее интересным для понимания образа Святого Духа является сравнение двух икон «Троицы» и «Коронования Божьей Матери». «Троица», кажется единственный вид икон, где Святой Дух получает человеческий облик, но в «Короновании» его место занимает Богоматерь, а Святой Дух получает опять привычный облик голубя. Очевидно, что для простого человека, изучающего Евангелие по картинкам – иконам – образ голубя был не так значим, как основные персонажи. Не удалось найти в белорусских заговорах отображение Духа Святого как голубя.
Но народу неизвестны эти тонкости. В заговорах Дух Святой употребляется очень редко, он существенно уступает остальным ипостасям Троицы, и даже многим святым. Так же чаще Святого упоминаются всякие нечистые и злые духи. Скорее всего, это следствие недостаточной разработанности этой ипостаси и в самой Библии. Святой Дух упоминается в общих обращениях в начале заговора, в формуле: «Парашу Госпада Бога і Духа Святога», реже в сложных: Госпадзі Божа, багаславі, памажы, Сус Хрыстос, мацер Божая, Дух Святы, Тройца Святая.
Исхождение Святого Духа от Бога Отца подтверждается и белорусскими заговорами: «Дыхні, Госпадзі, сваім духам гасподнім». Но есть в заговорах место, которое могло бы быть подтверждением Никейского символа веры, во всяком случае, это место не соответствует православному канону: Сам Гасподзь Сус Хрыстос святым духам дыхаець, нячыстую сілу зганяець. Чем не доказательство, что святой дух исходит и от Сына? Оппоненты могли бы привести довод, что здесь имеется ввиду дыхание Иисуса, но именно такое же место в Бытие: «И Божий Дух носился над водой…» приводится, как доказательство присутствия Духа Святого в момент творения. Дух Христов в заговоре уничтожает нечистую силу. Впрочем, дух есть и у Богоматери: І здымала цябе матар Божая духам сваім. Есть еще одно место, где действует святой дух, но тяжело определить – от кого он исходит в данном заговоре: Слаўная рака Ірдань Саламаніда, ты ішла па святым гарам… Ты святым сваім духам ты нас і пітаіш, ты ад усіх балезній ізбаўляіш – святым сваім духам – ва векі вякоў. Амінь. В начале заговора есть обращение к Божьей матери, и она упоминается в предыдущем предложении, но само обращение на «ты» направлено к реке «Слаўная рака Ірдань Саламаніда, ты…». Выходит, что это река питает святым духом. В принципе, можно найти историческую правду и в этих словах, ведь Дух Святой сошел на Христа в момент крещения в Иордане, т.е. сошел от реки.
Только в одном заговоре Дух Святой назван Богом: Адзін укусіў, другі адгаварыў, а тры адходзіла. Адзін Бог Дух Святы, маць Прачыстая радзіла, яна цябе адхадзіла. Божий дух часто используется в формуле: «…я з славамі, Бог з духам…» или «Я з словам, Гасподзь Бог з помаччу і Духам Святым», а также «Первым разам, добрым часам, прашу Госпада Бога і Духа Святога». Встречаются разновидности фразы: Ні я ж гавару, а Гасподзь, не мой дух, а гасподні, не мая сіла — гасподня. Но чаще всего – в общепринятом: «Во имя Отца, и Сына и Святого Духа».
В контексте «Святое Благавешчанне, Хрышчэнне, Васкрасенне, бацюшка-цудатворац, Дух, Тройца, Купала Іван, Казанская Божая маць, І святая маць Бугуродзіца», возможно, Дух используется не как ипостась Троицы, а как названия популярного праздника – Духова дня. Об этом говорит наличие в заговоре народно-христианских праздников и следующий заговор «…Вялікадня, Ушэсьця, Дух-Тройца», где перечисляются праздники, а Дух слился с Троицей – два эти праздника праздновались один за одним – в воскресение и понедельник.
Крайне редко Святому Духу можно приписать антропоморфные признаки. Так в заговоре «Там ідзе Божжая мацер, Ісус Хрыстос, Сын Божжы, Дух Святэй. Яны ішлі і жаўтыя пяскі бралі, і змяіныя раны прысыіпалі, і вужыныя жалы, і такому рабу чалавеку помачы давалі (дунуць). Дух Святэй на пользу!». Здесь. Очевидно, что Дух Святой идет вместе Богоматерью и Христом собирать желтые пески. Но последнее предложение, кажется, сводит это предположение к нулю – ведь действие, которое должен выполнить сам знахарь: дунуть, со словами Дух святой на пользу – говорит о том, что дух понимался как дыхание. Это действие часто производится в конце заговора со словами: хух, любі мой дух.
Книга Христианские персонажи в белорусских народных заговорах