Баба-яга в славянской мифологии – сказочный персонаж; «род ведьмы или злой дух под личиною безобразной старухи». Другие названия: Яга Ягишна, Яга Виевна, Яга Змиевна, ягая, Ягишна, Ягабова, Егибоба.
Согласно сказкам восточных и западных славян, Баба-Яга обладает характерным демоническим обликом: кости у нее «местами выходят наружу из-под тела»; сосцы (нередко костяные или «железные цыцки») висят ниже пояса; она может быть слепой на один глаз, хромой (у нее «костяная нога»), черной, лохматой, растрепанной и т.д.
Сказки часто подчеркивают огромность этого существа: «Баба-Яга лежит из угла в угол: в одном углу ноги, в другом голова, губы на притолоке, нос в потолок уткнула»; «Баба-Яга через всю избу протянулась: ноги на порожке, губы на сошке, руки из угла в угол, нос в потолок»; «Баба-Яга, костяная нога, морда глиняная, на лавке лежит, грудью печку затыкает» и т.п. Очевидно, образ её аналогичен образу Лиха Одноглазого, которое, согласно поверьям, «ростом выше самого высокого дуба».
Где живет Баба-яга?
В сказках Баба-Яга обитает, как правило, вне обычной сферы жизни человека, чаще всего в густой и непроходимой лесной чаще, «в избушке на курьих ножках»; при этом не только её вид, но и сам образ жизни противоестественны и противопоставлены человеческим. Так, например, в сказках она «руками в печку садит вместо лопаты, ногами уголье выгребает, языком печку лижет» и т.д.
Забор вокруг ее избы – из человеческих костей, а на заборе вместо горшков висят черепа; вместо засова у неё – человеческая нога, вместо запоров – руки, а вместо замка – рот с острыми зубами (или волчья пасть). В печи Баба-Яга жарит (пли, по крайней мере, старается изжарить) похищенных детей; при случае же она пожирает и взрослых людей, попавших в ее владения.
Передвигается Баба-Яга обычно также подобно ведьме или нечистому духу. Так, в сказках она ездит в железной ступе, погоняя её пестом п заметая следы помелом: «Яга-баба… ездит за человечьим мясом, похищает детей, ступа ее железная, везут ее черти; под поездом этим страшная буря, все стонет, скот ревет, бывает мор и надеж; кто видит Ягу. становится нем».
Иногда она может перемещаться с места на место, принимая облик вихря или бури; вообще, она, как и ведьма, может оборачиваться змеей, кобылой или коровой, деревом, различными предметами, природными явлениями и т.д.
Слугами Бабы-Яги, как и слугами ведьмы, считали гадов (змей, лягушек, ящериц и пр.), черных котов, воронов и ворон; считалось также, что у нее в подчинении находятся черти и вообще всякая нечистая сила, а также различные фантастические существа (например, сказочный Кот Баюн, наделенный голосом, слышным за семь верст, и способный видеть за семь верст, а своим мурлыканьем напускающий колдовской сон, почти неотличимый от смерти).
Образ Бабы-Яги в народных сказках
Образ Бабы-Яги, злобной колдуньи, был характерен для многих, но далеко не для всех народных сказок. Вообще, сказки знали три разных формы Яги:
Первый тип, наиболее распространенный, – это «Яга- похитительница», уносящая людей и в особенности детей, которых она потом пытается изжарить и съесть.
Второй тип, встречающийся реже двух других, – «Яга-дарительница», которая принимает героя, иногда испытывает его и вручает ему чудесного огнедышащего коня, богатые дары, чудесные предметы (сапоги-скороходы, ковер-самолет, меч-кладенец и пр.) и т.п.
Третий тип – это «Яга- воительница», сражающаяся с героями и побеждающая многих из них. Яга-воительница в сказках – это обычно антагонист героя: прилетев в избу и застав в пей постороннего человека, она избивает его до полусмерти, вырезает у него из спины ремень и т.д.; побеждает же её только одаренный особой силой, хитростью п умением богатырь. Такая Яга (словенск. Ежи-баба) в некоторых сказках выступала еще и как мать Змеев – противников богатырей: как правило, в сказках богатырь сперва сражался с се сыновьями, а потом уже с ней самой.
Образ Бабы-Яги в славянской мифологии
Для бытующих славянских поверий XIX-ХХ вв. сказочный образ Бабы-Яги, в общем, не был характерен. Лишь изредка рассказы повествовали о ней как о существе относительно реальном, подобном ведьме пли нечистому духу. Так, например, в некоторых местах верили, что Баба-Яга (иногда – с дочерью Марийкой) живет в болоте или в лесу («в доме на куриных ножках, на веретенной пятке»); она страшная, мохнатая и косматая, одежда на ней белая или «как на ели кожа», а на голове повойник.
Белорусы верили, что она ездит по поднебесью в огненной ступе и погоняет огненною метлой, а во время её проезда воют ветры, стонет земля, трещат и гнутся вековые деревья; русские же полагали, что она летает на помеле, ухвате, песте и т.п. или стремительно бегает по лесу, и при этом «помелом себя бьет, чтобы шибче бежать». В доме она «прядет, сидя на брусу», а также колдует около печи, на печном шестке.
По народному убеждению, она может сама оборачиваться птицей, животным или различными предметами, а кроме того, может оборачивать людей в предметы или животных, насылать порчу, лишать жизни и т.д.
Считалось, что она заманивает к себе детей, а потом жарит их в печи и пожирает; или крадет детей прямо из дворов, подымает их в воздух и бросает оттуда мертвыми на кровлю дома.
Белорусы верили также, что Смерть передает усопших Бабе-Яге, вместе с которой она разъезжает по белому свету, а Баба-Яга и подвластные ей ведьмы питаются этими душами и от того делаются столь же легкими, как и сами души. В некоторых местах бабу-Ягу считали главной ведьмой и верили, что она командует всеми остальными ведьмами.
Таким образом, в большинстве поверий Баба-Яга весьма напоминала колдунью, ведьму, а также лесных и стихийных духов (лешуху, русалку) и духов, обитающих в избе и связанных с прядением (кикимору и т.п.).
В некоторых рассказах и былинках Ягой прямо называли того или иного персонажа нечистой силы: «Яга-баба – лешачиха»; «Во ржи баба-яга бегала, волоса у нее распущены»; «Баба-яга – это, значит, ведьма» и т.п. Но такие поверья встречались относительно редко; вообще же о Бабе-Яге повествовали преимущественно сказки. При этом, однако, многие из этих сказок, судя по всему, являлись отголосками различных древних легенд и поверий.
Так, например, в некоторых южнославянских сказках Баба-Яга выступает не как злая лесная старуха, а как степная богатырша, иногда – мать, жена пли сестра убитых богатырями змеев. Царство её находится «за тридевять земель в тридесятом царстве», «за огненной рекой», часто – в подземном мире; дворец ее огорожей тыном, на котором торчат человеческие головы.
Она владеет стадами скота и табунами волшебных коней; в некоторых сказках герой, чтобы получить такого коня, нанимается к Яге пастухом (при этом в некоторых сказках она превращает в чудесных кобыл своих дочерей и заставляет героя в порядке испытания пасти этот табун: искомым волшебным конем при этом оказывается невзрачный конек, сын Бабы-Яги) или попросту крадет коня и спасается бегством, а Яга преследует его только до пограничной реки, которую перейти не в силах.
Во многих сказках Яга сама ездит верхом на коне и сражается подобно богатырю; она выступает против приехавших в её царство богатырей, причем, в отличие от Змея, который обычно выступает единолично (хотя, благодаря своей многоголовости, является как бы символом множественности нападающих), нападает во главе целого воинства. Ее «рать- сила несметная» наступает подобно грозе: «как бы облако катится по краю неба». Богатыри побеждают войско Яги, и она проваливается в подземелье, куда за ней следует и герой сказки.
В подземелье кузнецы, швеи и ткачихи готовят для Яги новое войско, но богатырь убивает их всех, а затем побеждает и саму бабу- Ягу, которая при этом иногда обороняется кузнечным молотом.
Иногда упоминается еще, что в своем подземном царстве Баба-Яга враждует с каким-то старым богатырем, которого она ослепила за потраву ее полей. Мужских враждебных персонажей сказки такого тина, как правило, не знают (хотя в группе подобных сказок Баба-Яга стремится погубить богатырей в отместку за убийство ее сыновей-змеев); зато совместно с Бабой- Ягой нередко действуют ее дочери или жены её сыновей, обычно числом 3 или 12.
Так, например, в сказке о «бое на калиновом мосту» змеиные жены пытаются расправиться с богатырями, превращаясь в различные привлекательные предметы: в яблоневый сад с «духовитыми» яблоками, в колодец с ключевой водой, в кровать с пуховой периной и т.п.; пользование всеми этими благами для усталых от похода богатырей должно закончиться их погибелью, но богатыри избегают соблазна и уничтожают змеих, после чего встречаются с главной опасностью – Змеихой-матерью, Бабой-Ягой.
Она в подобных сказках бывает обычно обрисована космическими чертами: обращается то в тучу, то в гору с пещерой, то в бесконечную стену. Во многих сказках она гонится за богатырем, но он спасается от нее, сперва бросая ей в огромную пасть то пять пудов соли, то стог сена, то поленницу дров, чтобы задержать ее, а потом прячась в железной кузнице; при этом он часто ищет защиты от Яги у ковалей Кузьмы и Демьяна (иногда сливающихся в один образ кузнеца Кузьмодемьяна).
В основу подобных сказок-легенд о воинственной Яге-богатырше, обитающей где-то «за степной рекой среди шелковых трав, у криничной воды возле моря», вероятно, легли сказания о войнах с царством амазонок, живших у Меотиды. Так, например, описания «подземного» царства Яги, среди которого нередко возвышаются горы, были, очевидно, навеяны преданиями о каких-то областях, расположенных за горами, с которых нужно спуститься (как в подземелье) вниз, в долины, населенные воинственными и многочисленными женщинами-всадницами (образ которых нередко замещает традиционный образ Змея), возглавляемыми некой «Царь-Девицей».
Царство Бабы-Яги
Сказочные описания дороги в страну Яги и самой страны очень напоминают сказочные же описания «Подсолнечного Девичьего царства», которое находится «за тридевять земель, за тридевять морей», за «огненным морем». В этих описаниях угадываются южные приморские области.
Согласно сказкам, в Девичьем царстве есть город, окруженный каменной стеной или железным тыном высотой 12 саженей; правит им сама Царь-девица, которая ездит на богатырском коне, под которым гнутся мосты и в «ископыти» которого увязают обычные кони. В её владении находится и живая и мертвая вода, и молодильные яблоки, и прочие чудеса; за ними-то и отправляются смельчаки-герои, хотя поездка эта небезопасная.
По-видимому, сказки о царстве воинственной Бабы-Яги являлись вариантом мифа о чудесном «Девичьем царстве». Предания же об этой чудесной стране, очевидно, отразили реальное пребывание на юге каких-то «женоуправляемых» кочевников.
Географически амазонки приурочивались к побережью Меотиды – Азовского моря; упоминались они в связи с ранними эпизодами греческой мифологизированной истории (троянская война, поход аргонавтов, вторжение амазонок на Балканский полуостров) и соотносились, скорее всего, с сарматами или киммерийцами (греческие авторы в своих сказаниях нередко путали амазонок с киммерийцами).
В сказках с участием Яги, вероятно, нашли отражение и войны с киммерийцами в «змеиной земле», и противостояние скифским наездам, и полуновеллистические сказания о взаимоотношениях с сарматами и сарматками. Баба-Яга в этих сказках могла символизировать и Царь-девицу, повелительницу амазонок, по скорее всего, подобно Змею, олицетворяла всю «степную силу» в целом. Конечно, такая конная Яга, мать змеев и оборотней-кобылиц, – это не та традиционная русская сказочная Баба-Яга, которая живет в избушке на курьих ножках в дремучем непроходимом лесу. Хотя у них имелись и общие черты: например, и та, и другая в сказках и поверьях неизменно связывались со змеями.
В основе северного образа Бабы-Яги, колдуньи и повелительницы зверей, обитающей в лесной чаще и иногда похищающей и пожирающей детей, а иногда помогающей герою советом и делом, как и в случае с южной Ягой-воительницей, лежали древнейшие предания, воззрения и обычаи.
Образ лесной Яги-колдуньи восходит, по-видимому, к древнейшим представлениям о Великой Матери мира – хозяйке зверей, прародительнице всего живого, ведающей судьбами людей и наделяющей шаманов их сверхъестественной силой.
Баба-Яга и царство мертвых
Связь Яги со смертью также может объясняться этим ее прообразом: «…смерть на некоторой стадии мыслится как превращение в животных. Но так как смерть есть превращение в животных, то именно хозяин животных охраняет вход в царство мертвых (то есть в царство животных) и дает превращение, а тем самым власть над животными, а в более позднем осмыслении дарит волшебное животное».
Яга в сказках выступает именно как привратница, стерегущая границу между миром живых и миром мертвых, и проводница в иной мир; она испытывает героев, пытающихся проникнуть в мир мертвых, и помогает тем, кто эти испытания выдержал.
Избушка Яги, стоящая на границе двух миров, является как бы вратами в мертвое царство, загробный мир; даже облик ее в сказках и поверьях напоминает о смерти: она весьма схожа с домовиной (погребальным сооружением в виде человеческого жилища) и нередко бывает окружена человеческими останками (на плетне висят черепа, дверь подпирается ногой и т.д.).
Вместе с тем, Баба-Яга явно связывалась в народном воображении не просто со смертью, но и с обрядами перерождения, с идеей умирания и воскрешения. Так, например, в сказках она часто похищает детей и стремится изжарить их в печи, что напоминает известный во многих местах обряд «перепекания ребенка», совершавшийся над больными или слабыми детьми: ребенка символически уничтожали, чтобы он возродился вновь уже другим человеком.
Возможно даже, что сказки о «Яге-похитительнице» возникли на основе древнего колдовского обряда инициации, посвящения юношей в охотники, введения их в определенную возрастную группу.
Обряд инициации заключался обычно в том, что подростков, мальчиков 10-12 лет, на некоторое время уводили из селения и подвергали различным испытаниям, проводя своеобразный экзамен по всем практическим охотничьим навыкам; при этом юноши как бы «умирали» для племени, чтобы вместо них «родились» мужчины, воины и охотники.
«Экзаменом на зрелость», который все юноши должны были «сдать», руководил, по-видимому, мужчина, охотник. Однако инициации содержали не только испытания в ловкости, меткости, бесстрашии и выносливости, но являлись также и частичным приобщением подростков к священным тайнам племени, к магическому ритуалу охотников.
В древнейшие времена этим сложным ритуалом, церемонией посвящения юношей в охотники, могла руководить и женщина-ведунья, которую впоследствии, с исчезновением матриархата, сменил учитель-мужчина (послуживший прототипом «дедушки лесового»).
Вероятно, такая женщина символически представляла все ту же Великую Мать, богиню – повелительницу и прародительницу животных, связанную с потусторонним миром мертвых. Образ такой «ведающей» женщины вполне мог послужить основой для создания сказочного образа Бабы-Яги, приходящей из леса, похищающей детей (т.е. уводящей их для обряда инициации) и стремящейся изжарить их в печи («убить ребенка, чтобы родился мужчина»), а также дающей советы и помогающей избранным героям, выдержавшим испытания.
Трансформация образа Бабы-Яги
Многие детали сказок, повествующих о страшной Яге, живущей где-то в глухих лесах, позволяют предположить, что образ Яги является конечной трансформацией древнейшего образа богини-матери, повелительницы мира, ведающей судьбами людей.
Некогда эта богиня-мать считалась верховным божеством; однако со временем, с переходом от матриархата к патриархату и от охотничьего хозяйственного комплекса к земледельческо-скотоводческому, произошли определенные трансформации этого образа, и богиня- мать стала почитаться людьми уже не как хозяйка мира, но как богиня-громовница, распорядительница таких небесных операций, как дождь, необходимый для посевов.
С приходом же христианства образ языческой богини вновь подвергся изменениям, и она превратилась в демоническое существо, в мифах и поверьях, однако, сохранившее некоторые черты прежнего образа (ср. преобразование образа Макоши, богини плодородия, в образ Мары, кикиморы и т.п.).
Так, например, Баба-Яга, как и многие подобные ей существа, представлялась народу пряхой (ср. широко известное представление о богинях-пряхах, прядущих человеческую судьбу); считалось, что она прядет кудель, ткет холсты и гоняется за своими жертвами с железным гребнем в руках.
На то, что Яга некогда считалась олицетворением дождевых туч, бури, вихря, т.е. на то, что она некогда была богиней грозы, указывает не одна черта, сохранившаяся в ее облике; ср., например, представления о том, что Баба-Яга летает с бурей, погоняя свою железную или огненную ступу пестом-молнией и заметая свои следы огненным помелом – ветром; имеет огненные пальцы и острые железные зубы (т.е. разящие молнии), а также длинные груди, которые можно забросить за плечи, и спутанные, растрепанные волосы (метафора дождевых туч и дождя); заботливо прячет в своих кладовых медь, серебро и золото (т.е. сокровища солнечных лучей, скрываемых за тучами); насылает ненастье или засуху, преследует сказочных героев черной тучей и т.д.
На Руси бабу-Ягу называли ярою, бурою, дикою, что указывает на связь её с бурными, грозовыми тучами, а также, отчасти, и на связь с культом плодородия (слово ярый было связано с представлением о весеннем плодородии; русское «ярый» – «горячий, огненный, яростный, буйный»).
Отголоски функций богини плодородия сохранились также и в некоторых народных поверьях, помещавших Ягу в поле, среди плодоносящих растений; так, например, во многих славянских областях (у русских, сербов, украинцев и пр.) детей, чтобы они не лазали по садам и огородам, не щипали горох и не бегали по хлебным полям в пору колошения, пугали Бабой-Ягой, говоря, что тех, кто в неурочное время ходит в поле, она ловит и душит своей железной грудью или толчет в железной маслобойне, загрызает железными зубами, отнимает зрение и т.п.; когда ветер волнует ниву, – это она гоняется за ребятишками.
На связь Яги с водой, бурей, дождевой тучей указывает и её связь со змеями. Подобно мифическому змею, она пожирает человеческое мясо и чует «человеческий дух» (ср. народные сказки: когда Яга или змей возвращаются в свой дом, где притаился герой, они восклицают: «фу-фу! Человечьим духом пахнет!» и т.п.).
Многие сказки называют её повелительницей и даже матерью, прародительницей змей и змеев. Баба-Яга и мифическая Змеиха, матерь змеев, в преданиях славян выступали как личности тождественные; на Украине «поедучую ведьму» обычно называли змеей. Подобно змеям, Яга нередко сосет белые груди красавиц и сторожит источники живой и мертвой воды.
Помимо всего прочего, змеи издревле считались существами, сопричастными к стране мертвых, и это представление также могло повлиять на сближение змей с Бабой-Ягой, существом, соотносимом со смертью и с потусторонним миром усопших.
Источник энциклопедия
