ОБРАЩЕНИЯ и ОБЕРЕГИ для ВИТЯЗЕЙ
Я сын своего славного рода встал на защиту земли своих предков.
Я твёрд и уверен. Путь мой правый. Защита моя — сила духа предков моих.
Дух предков моих ведёт меня к славе. Символ рода моего славен буди!
Защити меня, священный Ратиборец, золотым щитом от сечи и пули, от пушечного ядра, от ножа и меча, от стрелы, от копья, от сабли, от любого мелкого и крупного оружия. Тело моё крепко, как железный панцирь, сердце горячо и безстрашно.
Укреплён я солнцем, месяцем, Родом-пращуром, никто того слова не снимет, меня не возьмёт!
Да будет так!
Заговор от пуль
«В высоком терему в понизовском, за рекою Волгой, стоит красная девица, стоит покрашается, добрым людям похваляется, ратным делом красуется. В правой руке держит пули свинцовые, в левой — медные, а в ногах — каменные. Ты, красная девица, отбери ружья: турецкие, татарские, немецкие, черкесские, мордовские, всяких языков и супостатов, заколоти ты своею невидимою рукой ружья вражья. Будут ли стрелять из ружья, и их пули были бы не в пули; а пошли ты эти пули во сыру землю, во чисто поле. А был бы я на войне невредим, и мой конь был бы цел и невредим; а была бы моя одежда крепче панциря. Замыкаю мои приговорныя словеса замком; а ключ кидаю в море-Окиян под горюч камень Алатырь. Как морю не усыхать, камня не видать, ключей не доставать, так меня пулями не убивать до моего живота, по конец века».
Обращение на сохранение жизни воина:
«Мать Сыра Земля, ты Мать всякому железу, а ты, железо, поди в свою Матерь Землю, а ты, древо, поди в свою Матерь древо, а вы, перья, подите в свою Матерь птицу, а птица полети в небо, а клей пойди в рыбу, а рыба поплыви в море; а мне бы (имя) было бы просторно по всей Земли. Железо, уклад, сталь, медь на меня не ходите бороться ушми и боками. Как метелица не может прямо лететь, так бы всем вам немощно ни прямо, ни тяжело падать на меня и моего коня и приставать ко меня и моему коню. Как у мельницы жернова вертятся, так бы железо, уклад, сталь и медь вертелись бы кругом меня, а в меня не попадали. А тело бы мое было от вас не окровавлено, Душа не осквернена. А будет мой приговор крепок и долог.»
Оберег на сохранение жизни воина (материнской силой):
«Выкатило Красное Солнышко из-за моря Хвалынскаго, выходил месяц из-под синя неба, собирались облака из далека, собирались сизы птицы во град каменный, а в том граде каменном породила меня мать родная (имя матери), а рожая, приговаривала: будь ты, мое дитятко, цел и невредим от пушек, пищалей, стрел, борцов, кулачных бойцов: бойцам тебя не требовать, ратным орудиям не побивать, рогатиной и копьем не колоть, топором и бредышем не сечь, обухом тебя бить — не убить, ножом не уязвить, старожилым людям в обман не вводить, молодым парням ничем не вредить, а быть тебе перед ними соколом, а им — дроздами. А будь твое тело крепче камня, рубаха — крепче железа, грудь — крепче камня Алатыря; а будь ты в доме добрым отцом, во поле молодцом, в рати удальцом, в миру на любование, на брачном пиру без малого ухищрения, с отцом с матерью во Миру, с женою во ладу, с детьми во согласии. Заговариваю я свой заговор матерными заповеданиями; а быть ему во всем, как указано, во веки ненарушимо. Рать могуча, мое сердце ретиво, мой заговор всему — превозмоги».
Оберег от пищалей и стрел:
«За дальними горами есть окиян-море железное, на том море есть столб медный, на том столбе медном есть пастух чугунный, а стоит столб от земли до неба, от востока до запада, завещает и заповедывает тот пастух своим дитем железу, укладу, булату красному и синему, стали, меди, проволоке, свинцу, олову, серебру, золоту, каменьям, ружьям и стрелам, борцам и кулачным бойцам большой завет: «Подите вы, железо, каменья и свинец, в свою мать землю от (имя), а дерево к берегу, а перья в птицу, а птицу в небо, а клей в рыбу, а рыба в море, скройтесь от (имя)». А велит он ножу, топору, рогатине, кинжалу, ружьям, стрелам, борцам быть тихими и смирными. А велит он не давать выстреливать на меня всякому ратоборцу из пищали, а велит схватить у луков тетивы и бросить стрелы в землю. А будет мое тело крепче камня, тверже булату, платье и колпак крепче панциря и кольчуги. Замыкаю свои словеса замками, бросаю ключи под бел-горюч камень Алатырь. А как у замков смычки крепки, так мои словеса крепки».
Оберег от ратных орудий:
«Летал орел из-за Хвалынскаго моря, разбросал кремни и кремницы по крутым берегам, кинул громовую стрелу во сыру землю. И как отродилась от кремня и кремницы искра, от громовой стрелы — полымя, и как выходила грозная туча, и как проливал сильный дождь, что им покорились и поклонились селитра, порох, смирными смирнехонько. Как дождь воды не пробил, так бы меня (имя) и моего коня искры и пули не пробивали, тело мое было бы крепче белого камня. И как от воды камни отпрядывают и пузыри отскакивают, так бы от ратных орудий прядали от меня стрелы и порох — селитра. Слово мое крепко!».
Оберег от пуль свинцовых, медных, каменных:
«В высоком терему в понизовском, за рекою Волгой, стоит красная девица, стоит покрашается, добрым людям похваляется, ратным делом красуется. В правой руке держит пули свинцовые, в левой — медные, а в ногах — каменные. Ты, красная девица, отбери ружья: турецкие, татарские, немецкие, черкесские, мордовские, всяких языков и супостатов, заколоти ты своею невидимою рукой ружья вражья. Будут ли стрелять из ружья, и их пули были бы не в пули; а пошли ты эти пули во сыру землю, во чисто поле. А был бы я на войне невредим, и мой конь был бы цел и невредим; а была бы моя одежда крепче панциря. Замыкаю мои приговорныя словеса замком; а ключ кидаю в море-окиян под горюч камень Алатырь. Как морю не усыхать, камня не видать, ключей не доставать, так меня пулями не убивать до моего живота, по конец века».
Оберег на сохранение жизни воина:
«Коваль еси ты брат! Сам ты оловян, и сердце твое вощаное, ноги твои глиняные, от земли до небес, не кусай меня, псина, — отай! Оба есмь мы от земли! Коли возрю на тя очами брата, тогда устрашится меня твое вощаное сердце и подкосятся твои ноги. Тебе не главы рубить, а мух пугать, тебе не грудь мою пронзать, а землю пахать. Ну и паши землю да меряй пространство воздушное и рощи пустоту!»
«Выхожу я во чистое поле, сажусь на зеленый луг, во зеленом лугу есть зелья могучия, а в них сила видимая-невидимая. Срываю три былинки: белую, черную, красную. Красную былинку метать буду за море-окиян, на остров на Буян, под мечь кладенец; черную былинку покачу под черного ворона, того ворона, что свил гнездо на семи дубах, а во гнезде лежит уздечка бранная с коня богатырского; белую былинку заткну за пояс узорчатый, а в поясе в узорчатом зашит, завит колчан с каленой стрелой, с дедовской, татарской. Красная былинка притащить мне мочь кладенец, черная былинка достанет уздечку бранную, белая былинка откроет колчан с каменной стрелой. С тем мечом отобью силу чужеземную, с той уздечкой обратаю коня ярого, с тем колчаном, со каленой стрелой разобью врага супостата. Заговариваю я ратного человека (имя) на войну с сим заговором. Мой заговор крепок, как камень Алатырь».
«На море на океане, на острове на Буяне сидит добрый молодец, по неволе заточен. К тебе я прихожу, добрый молодец, с покорищем. Выдают меня родные братья во княжью рать, одинокого, неженатого, а во княжьей рати мне по добру не жить. Заговори меня своим молодеческим словом. Рад бы стоять в поле за тебя, горького сиротинку, да крепка моя неволя, да горька моя истома. Заговариваю я (имя) идти на войну во всем потому, как заповедовал мне родной отец. А будешь ты ратным человеком, но будь сбережен: от топора, от бердыша, от пищали, от татарской пики, от красного булата, от борца, единоборца, от бойца врага-супостата, от всей поганой, татарской силы, от казанской рати, от литовских богатырей, от черных Божиих людей, от бабьих зазор, от хитрой немочи, от всех недугов. И будет тебе топор не в топор, бердыш не в бердыш, пищаль не в пищаль, татарская пика не в пику, поганая татарская сила не в силу, казанская рать не в рать, черные Божии люди не в люди, бабки зазоры не в зазоры, богатыри не в богатыри, недуги не в недуги. Кручусь, верчусь от топоров, бердышей, пищалей, пик, бойцов, борцов, татарской силы, казанской рати, черных Божиих людей. Отмахнусь по сей век, по сей час, по сей день».
«Встану я рано, утренней зарей, умоюсь холодной водой, утрусь сырой землей, завалюсь за каменной стеной, Кремлевской. Ты, стена Кремлевская! без врагов супостатов, дюжих татар, злых татарченков, а был бы я из нее цел, невредим. Лягу я поздно, вечерней зарей, на сырой заре, во стану ратном; а в стану ратном есть могучи богатыри княжей породы, из дальних стран, со ратной русской земли. Вы богатыри могучи, перебейте татар, полоните всю татарскую землю; а я был бы из-за вас цел и невредим. Иду я во кровавую рать татарскую, бью врагов и супостатов; а был бы я цел и невредим. Вы, раны тяжелые не болите; вы раны бойцов меня не губите, вы пищали меня не десятерите, а был бы я цел и невредим. Заговаривая я (имя) ратного человека, идущего на войну, сим моим крепким наговором. Чур слову конец, моему делу венец!»
Оберег на сохранение жизни воина — навязка наузы на левую руку красной шерстяной или другой натуральной нитью красного цвета:
«Завяжу я (имя), по пяти узлов всякому стрельцу не мирному, неверному на пищалях, луках и всяком ратном орудии. Вы, узлы, заградите стрельцам все пути и дороги, замените все пищали, опутайте все луки, повяжите все ратные оружия. И стрельцы бы из пищалей не били, стрелы бы их до меня не долетали, все ратные оружия меня не побивали. В моих узлах сила могуча, сила могуча змеиная сокрыта, от змия двунадесять главого, того змия страшного, что прилетел со Океан-моря, со острова Буяна, со медного дома, того змия, что убить двунадесятью богатырями под двунадесятью дубами; в моих узлах зашиты моей мачехой змеиные головы. Заговариваю я (имя) ратного человека, идущего на войну моим крепким заговором, крепко на крепко».
Через связь с родными, заговор, возносясь, став проводником/источником энергии, снимет внутренние блокировки и зажимы, разбудит родовую память на генном уровне, укрепить невидимую родовую нить, для обретения изначального предназначения.