История в раздел «Выпускной» , для публикации , к комментариям готова.
История смешная и грустная.
Середина 80-х прошлого века. Позади последний звонок, сданы экзамены (эх, золотая доэгэшная пора), нас ждала взрослая, самостоятельная жизнь, двери всех лучших ВУЗов страны, как нам казалось, открыты для нас нараспашку. Как же мы тогда ошибались…..
А пока мы ждали самую интересную часть окончания средней школы — выпускной вечер с вручением аттестатов » зрелости». Мы уже не птенчики — мы птицы. И сегодня стая разлетится. Каждый в свой большой полет». Юность иногда излишне самонадеянна и наивна, но тем она и прекрасна, что ещё мечтается без особого прагматизма. Как же мы ждали этот выпускной вечер!
Мальчишкам было проще, да и сейчас, наверное, проще. А девчонки.. Мы подумывали фасоны выпускных платьев до мелочей, искали лучшее ателье для воплощения мечты и каждая мечтала быть самой красивой. Я прекрасно понимала, что мои мечты так и останутся мечтами.
Меня вырастила бабушка и её пенсии никогда бы хватило на мои задумки. Мне несказанно повезло тем, что у моей тёти было красивейшее платье, фасона довольно скромного, но материал, что это был за замечательный материал, голубой, с вкраплением мелких сияющих звездочек, при движении платье играло градиентами голубого, мечта, а не платье! Босоножки были куплены, их одного фасона, но разных расцветок к выпускному завезли в самый большой универмаг города. Тоненькая шпилька на 12 сантиметров ( я такое носила?), открытый мысок, тоненькие ремешки застежки, да Золушка, а таких и не мечтала! В день выпускного вечера приехала из посёлка старшая дочь бабушки (по работе) и они с другой моей тётей (младшей дочерью бабушки) принялись за волшебство, в косметическом арсенале старшей имелись абсолютно волшебные предметы ( кто жил во времена тотального дефицита тот поймёт): тушь Louis Phillipe , польские тени голубовато-зеленого оттенка, жидкая подводка для глаз, какой то чудный дневной крем, делавший кожу, как подсвеченной изнутри. Тетушка обладала удивительной способностью подводить глаза, не глядя в зеркало и сегодня бы слыла одним из лучших визажистов.
Образ получился, лёгкий, воздушный. Накрученные на плойку младшей тетушкой мои чёрные волосы (и обильно политые лаком для волос) дополняли идеально макияж. Тетушки критически посмотрев меня единогласно заявили, что чего-то не хватает. И дополнили образ тоненькой золотой цепочкой.
— Так значительно лучше, но с серёжками было бы вообще идеально! — вынесла вердикт старшая и как-то хищно посмотрела на бабушкины уши.
— У меня уши не проколоты, — сказала я.
— Делов — то куча! Я умею прокалывать уши, — заявила старшая и две визажистки-стилистки принялись колдовать (варить цыганскую иглу в эмалированной кружке).
— Не дурите, — пыталась урезонить их бабушка.
Я представляла себя в серёжках и от счастья сердце замирало. Если б я знала, чем это обернётся!
Обильно продезинфицировав мои мочки ушей водкой, приступили к действию, первое ухо подалось сразу, а на левом иголка застопорилась, как уперлась во что-то твёрдое. Вы думаете, кого-то это остановило? Ну да, красота требует жертв! Чуть помучавшись, решили ухо прокалывать сзади. Вышло чуть криво и ниже правого.
— Мама снимай серёжки, надо золото одеть, чтобы не загноилось, — и бабушкины серёжки отправились в рюмку водки. С горем пополам серёжки были вдеты в уши. Уши горели огнём. Их снова обработали водкой.
— Ну, всё, красотка ты наша, посмотри на себя в зеркало! — тетушки были довольны своей работой. В зеркале отразилось испуганное лицо с чуть покрасневшими ушами. Вручив мне букет белых хризантем, и пообещав быть на вручении аттестата, тетушки ещё раз залюбовались творением своих рук. А бабушка тихо вытирала слезы
. Подруга с которой мы встретились, выглядела замечательно, с той разницей, что уши у неё были не красные. Как же мы шли! Спинка прямая, гордо поднятая голова, нам улыбались люди, идущие на встречу, как же мы были счастливы! И вот заветные корочки вручены, банкетный зал, он же школьная столовая, в которой мы бились в очереди за булочками. И конечно танцы, на белый танец я пригласила мальчика который мне нравился, партнёр по танцу, как-то подозрительно смотрел на мои уши. Я кое-как дождалась окончания танца, школьное зеркало выдало портрет красавицы с опухшими, вишнёвого цвета мочками ушей. Уши конечно болели, странно пульсировали, но что они такого рубинового цвета, я и не предположить не могла.
А я такая плыла лебедью белой, свету белого не видела, тоже мне красота неописуемая с красными ушами. Хотелось плакать, но стало бы ещё хуже… макияж бы растекся. «Терпи казак, атаманом будешь», — говорил часто дед. Рассвет встречать не очень хотелось, к больным ушам добавились мозоли от новой обуви. Ну, нет, спинку прямо и пошла.
Рассвет мы встречали на берегу реки, веяло прохладой и мальчишка, что сидел последние два года впереди меня в классе, и закрывал своей кудрявой шевелюрой обзор на доску, накинул мне на плечи свой пиджак.
— Ты знаешь, мы скоро все разбежимся, кто-то уедет, девчонки повыскакивают замуж, все мы обрастем семьями. У каждого своя жизнь, но хочу, чтобы ты знала, что ты мне очень нравилась. А тебе нравился мой друг, так всегда бывает.
Рассвет-это рождение нового дня. Солнце лукаво выглядывает из-за горизонта. Готовы ли вы к новому дню? К новой взрослой жизни? Готовы!
Уши у меня болели долго. Бабушка промывала их настоем трав, прикладывала какие-то примочки. Но сережки я долго не носила.
На вечер встречи выпускников мне не хотелось ехать, пусть каждый из нас останется в памяти юным.
Закончить хочу словами песни С. Трофимова «Посвящение одноклассникам».