Эта правдивая история, произошла у всем известного нам практика Джека Лондона. Благодарю его за такие истории.
Эта трагикомичная история произошла в конце 90-х. Время течёт быстро и незаметно, вот уже и у Иришки двое детишек, впрочем, всё по порядку.
Моя однокурсница по первому ВУЗу, Оля, позвонила мне сразу по возвращению из Южной Кореи, голос дрожит, вся как струна, на нервах. Просит помочь её мужу справиться с «внезапно нахлынувшим алкоголизмом». Будучи студенткой, Оленька – все её звали тогда только так – девочка из московской интеллигентной семьи, вся положительная, красавица и умница. Огромные глаза, точёная фигурка, училась на отлично, всё было в ней и вокруг неё просто замечательно. На предпоследнем курсе вышла замуж за спортсмена, Михаила. Здоровый лось, под метр девяносто, добродушный и простодушный парень, бесхитростный. Ну, настоящий спортсмен. Тогда как раз вышел фильм «Москва слезам не верит», так вот он по своей натуре был один в один с персонажем, который был вторым мужем Маргариты. Только в фильме тот всё ремонтировал и мастерил, а Миша, о чём бы не говорили, со второго предложения скатывался на новости спорта. У них двое детей, Слава, действующий сотрудник, постоянно в командировках, не женат. Дочь Иришка, чудо из чудес, красавица, умница, всеобщая любимица. Прекрасно рисует, танцует почти профессионально, изумительный голос, учится в нашем же институте, скоро выпуск.
По телефону разговор как-то не складывался, договорились, что в первые же выходные я у них. В пятницу вечером Оля перезвонила, спросила, приеду ли я. Я подтвердил, что приеду, и стал готовиться к визиту. Взял банку с экстрактом золотого красного женьшеня, его все везут из Кореи, пару тюбиков корейской зубной пасты (тогда это в Москве был дефицит), ещё чего-то по мелочи, положил в пакет и поехал.
Оля и Миша встретили меня у подъезда, лица несчастные, «помоги, если можешь».
– А с чего это ты вдруг на пробку припал?- Миша отвернулся, чтобы я не увидел слёз на его лице. Ольга: «Он из-за Ирочки совсем дошёл до ручки»
– А что с Иришкой??
Оля всхлипнула, тоже отвернулась. Потом, собравшись с духом:
– Мы её теряем, не будет у нас нашей Ирочки больше.
– Так что случилось-то??
– Рак у неё. Последняя стадия. Врачи сказали, неоперабельный, слишком много метастаз. Осталось совсем немного жить нашей девочке.
И в слёзы. Я стоял сам не свой – Иришка действительно была любимицей, это не преувеличение. Все взрослые её любили, парни вились вокруг неё хороводом, и тут на тебе!!
– А посмотреть её можно?
– Она часто кричит, боли у неё, не совсем удобно … да и поздно уже смотреть. Говорят, осталось совсем немного ей. Ты здесь вряд ли что успеешь сделать. Даже ты.
– Ну, попытка не пытка, что мы теряем?
– Хорошо, пошли.
Оля заспешила вперёд, чтобы подготовить девочку к моему визиту, а мы с Мишей неспешно поплелись следом.
– Миша, а когда это началось, почему не сообщили?
– Да это произошло как молния, как штурмовая атака, ещё месяц назад всё было нормально, а потом раз, и … да мы пытались и с тобой тоже связаться, с кем только не связывались, к кому не обращались. А ты, кстати, в Корее был, нам коротко написал в скайпе, ну мы и не теребили тебя больше.
Когда вошли к Иришке, я её сразу и не узнал – вся почернела, лицо искажено гримасой постоянной боли. Сел на край кровати, взял её руку, закрыл глаза и стал спрашивать, можно ли мне заняться ею. Поначалу ответ какой-то непонятный, и да, и нет, а потом вдруг перед глазами светящийся силуэт в белом халате и маской на лице, в руке скальпель, который прямо сияет весь. Переспросил несколько раз, а в ответ этот силуэт и всё, ни в образах, ни в мыслях, ни в словах больше ничего. Посидел, подумал и показываю глазами, что мол, выйдем.
– Ребята, ей срочно надо делать операцию.
– Да мы же сказали, что рак у неё неоперабельный, никто делать не станет, обречена она!!
– Надо делать операцию.
– Ты понимаешь, все внутренние органы поражены метастазами, что удалять??! Весь живот? Ты что, не понимаешь, или не слышишь, что мы тебе говорим?
– Надо делать операцию.
– Послушай, ну если ты ничего не можешь сделать, мы понимаем, потому что уже всё, все органы поражены, но не надо делать так, если ты хочешь сохранить лицо, то это мелко, ты пойми, ей всего-то осталось…
– Надо делать операцию.
– Да задрал ты уже со своей операцией!! Пусть хоть последние дни с нами побудет, а не в реанимации, в больничной палате!
– Надо делать операцию.
– Да никто не берётся, как посмотрят на историю болезни! Поздно уже!
– Надо делать операцию. Ребята, если вы не настоите на операции, рано или поздно узнаете, что потеряли шанс спасти её, и тогда проклянёте сами себя. Надо делать операцию. – Я постарался вложить в свой голос как можно больше уверенности и твёрдости, хотя и не был до конца уверен, что полностью верно понял ИХ ответ. Но что-то мне подсказывало, что я на верном пути. Где-то за час с небольшим я их убедил, что стОит попробовать. О своём видении не говорил, по вполне понятным причинам.
Ребята включили все свои связи, и наконец нашёлся хирург, который согласился прооперировать Иришку. По отрывкам его речи и репликам я понял, что он надеется использовать это для своей операции. Оля с Мишей подписали все бумаги, которые врачи им предложили, ну и после недолгой подготовки Ира легла на операционный стол. Я в больницу не поехал, мне надо было в тот день переговоры провести, да никто и не настаивал. Договорились с ребятами и врачом, что они мне перезвонят по результатам.
Это был один из самых тяжёлых дней в моей жизни. Всю ночь перед операцией я не спал, всё взвешивал, а не зря ли я подвигнул своих друзей на такой шаг? Может и вправду, пусть бы провела последние дни с родными, в своей кровати…
Переговоры я провёл на ура, наверное, удалось сублимировать нервное напряжение и направить в нужное русло. Но когда я уже вышел на улицу, раздался звонок от Миши. Он истерично орал в трубку, что убьёт меня, порвёт на части, скормит собакам… Я пытался спросить, что операция, но он только орал всё больше. Я тогда чуть не уселся прямо на асфальте – неужели Иришка не выдержала операцию?? Потом позвонила Оля, она говорила размеренным мёртвым голосом, как робот:
– Операция завершена. Её открыли, а за это время, с момента последнего осмотра, опухоль разрослась ещё больше, врачи посмотрели, посмотрели, и зашили обратно. Зря ты нам это посоветовал. Ты не виноват. Ты хотел, как лучше. И не обижайся на Мишу, его сейчас врачи в чувство приводят, мне тоже сделали укол, вот могу говорить. Прощай.
Ох, это «Прощай». Если Оля кому-то говорила «прощай», это именно прощай. Больше она с этим человеком, удостоившимся такого слова, дел не имела, даже не здоровалась. Мне стало ещё тоскливее и противнее на душе. Как говорится, сам бы себя пнул, если бы мог. Вообще, на меня напал такой депресняк, что описать это может только тот, кто такое переживал. Если это вообще возможно описать словами.
Так прошло дней десять, может недели две, а может месяц, когда вдруг раздался телефонный звонок. Смотрю на телефон – ОЛЬГА!! Лихорадочно подбираю слова, что бы такое согласно случаю, сказать «правильное», и тут:
– Не отрываю? Завтра сможешь заехать к нам? Иришку выписывают, мы бы все хотели тебя видеть.
Голосок у Оли был звонкий и весёлый, счастливый, ну точно, как в студенческие годы, даже ярче. Я сглотнул подкативший ком и, стараясь говорить спокойно и непринуждённо, спросил:
– Ну, что там, хоть расскажи.
– А что рассказывать? Её после операции отвезли в реанимацию, а потом в палату, и она быстренько пошла на поправку. Все удивлялись, как так, потом один профессор старенький сказал, что вам повезло, это была светочувствительная форма рака, пока врачи рассматривали брюшную полость, ультрафиолет от бактерицидной лампы его убил просто, вот и всё. Миша спрашивает, что ты пьёшь, он купит, хочет с тобой посидеть по-взрослому.
– Скажи Мише, что вся эта эпопея начиналась с того, что надо было его от пьянства заговорить. Поэтому ничего не надо, пить мы не будем.
– Он очень комплексует, что так повёл себя тогда, после операции…
– Ну, тогда скажи коньяк Двин.
– Скажу. Правда, давно не видела такого, его где, в Арагви можно купить7
– Оля, забудь!! Это был стёб, Арагви сейчас стОит, как чугунный мост. А завтра я заеду.
Мы, конечно, с Мишей все нормы и правила нарушили не подецки, как сейчас выражается молодёжь. Ну, уж так получилось. Но от чего мы все даже не смеялись, а ржали, как кони, никому не угадать!! Мы, когда уже приехали к ним домой, и Иришка САМА (!) вышла из машины и зашла в дом, я задал ей простой вроде бы вопрос, как она себя чувствует сейчас. Ответ нас буквально снёс с ног от смеха:
– А вот вы могли бы и попросить их зашивать мне живот аккуратнее! А то накидали стежков, как будто я – мешок из-под картошки! Теперь что, всю жизнь на пляже в закрытом купальнике?! А если замуж … вы же взрослый человек, могли бы догадаться! – Ржали мы все до икоты!
Знаете читала историю, если честно с двумя ощущениями. То, что все закончилось настолько хорошо – это действительно удивительно, в том плане, что если человеку суждено жить – то он будет жить, а если нет, то и в ложке утопится. Так говорила моя бабушка.
Джек, я понимаю, это ваши друзья, знакомые, но не могу не сказать свое мнение насчет поведения людей (в общем). К сожалению, в нашем мире, люди спешат сказать гадость, опозорить, оклеветать, высказать недовольство, а вот сказать доброе слово – это нет…Не выдавишь.
Ведь после операции, сразу позвонил “наехал”, и я отлично понимаю, что вы чувствовали в этот момент…земля уходит из под ног..Но по указанному сроку девушка не умерла, и если она шла на поправку, почему сразу не позвонить? Не сказать..”не понимаем что происходит – но жива!”, ведь целый месяц или сколько там, вас держали в неведении, с сильнейшим чувством вины…тем более к близким людям. Никто из них не подумал, что в этот момент испытали вы. Понятно, что им было не до этого…..но все же.
Наверное, я как темный практик, реагирую на это всегда. Поэтому и акцентирую на этом свое внимание.
Насчет их веры, поможет или нет, стоит или нет…тут конечно вопрос очень серьезный, в таких ситуациях не знаешь как лучше…тот еще выбор.
А вообще очень часто люди приходя за помощью, видят ситуацию несколько иначе, чем она есть на самом деле, и дело даже не в том, как видит ее практик. Так как у людей либо не правильное отношение к самой ситуации, либо они видят ее не с того угла.
И если ваше мнение не совпадет с их мнением – то все вы “плохой практик” – если отговорите от порчи, от приворота или прочего…вы же не понимаете как ему трудно, советы то легко давать…….
Только человек не понимает, что его пытаются уберечь еще от больших ошибок….но в это не верят.
Джек, вам спасибо за историю. Да многое затрагивает “как практика”. И хорошего и плохого внутри, не знаю как у других, у меня точно. Но в любом случае, действительно история на все 100%. Девочке долгих лет жизни, а вам искреннее спасибо!