Рождество в деревне таинственное и волшебное. Это в городе все гламурненько, с выходом в торговый центр за покупками и имитацией обрядов, а в деревне – все по-настоящему. Даже снег белее. И пушистее. Может, потому что это воспоминания далекого детства?
Когда я была маленькой, мы всегда отмечали Рождество у бабушки с дедушкой в деревне. Главным воспоминанием была и остается конечно же рождественская елка. Не та, полуободранная палка с иголками, которая продается в городе на елочном базаре, а настоящая, пушистая, только что из лесу. Украшать ее всегда доверяли нам, детям. Это была целая церемония — сначала с чердака доставалась большая коробка со стеклянными игрушками, затем нам торжественно вручались ватные Дед Мороз и Снегурочка, и начиналось волшебное действо. Стеклянные богатства надо было развесить на елке так, чтобы не разбить все эти шишки, грибочки и звездочки, на веточки положить кусочки ваты, развесить блестящий «дождик». Кульминацией всего этого было водружение верхушки на самый верх елки и торжественная установка Деда Мороза со Снегурочкой.
В это время бабушка хлопотала у печки, пекла, варила и жарила. Обязательным атрибутом рождественского стола у нас был кисель. Его не пили, а разливали по тарелкам и выносили в холодное место, чтобы он застыл. Получалось этакое деревенское желе. Вот про этот самый кисель и написала я в своем стихотворении.
Стихотворение родилось давно, когда в одной из социальных сетей в семейной группе мы вспомнили, как праздновали Рождество все вместе. Нахлынули детские воспоминания, посмеялись, поплакали. И так тепло стало на душе, что слова сами на бумагу легли. На одном дыхании. Вспомнить было о чем: о детских приключениях, о посиделках на лавочке с деревенской молодежью, но самым главным воспоминанием стали судьбы наших предков.
Дедушка мой Андрей родился на хуторе. Мать его Паулина была польских кровей, отец Степан – белорус. Детей в семье было много. Все трудились, не ленились, хозяйство было справное. Когда грянула революция, пришли к ним на хутор красные и забрали лошадь, да все зерно из амбара выгребли. Прадед Степан сел на порог дома и умер – наверное сердце не выдержало. Осталась прабабушка Паулина одна с кучей детей. Пришлось ей с хутора в соседнюю деревню перебираться, чтобы с голоду не умереть. Больше я о ней ничего не знаю. Но есть у меня подозрение, что непростая она была, ой не простая.
Когда я работала на государственной службе, был у меня начальник – моральный урод просто. Любил он над подчиненными поиздеваться, царька из себя построить. Из-за него жизнь моя кошмаром была, я работу просто ненавидела. Как-то раз после очередной порции издевательств, долго я не могла уснуть, все думу думала об увольнении. А когда уснула, приснился мне сон, что нахожусь я на кладбище, хожу среди могил, ищу что-то. Тут подходит ко мне прабабка Паулина и говорит: «Чего ты терпишь? Сделай ему на смерть! Ты же можешь!» и показывает на памятник, на котором фотография моего начальника и имя его написано. Я ей отвечаю, что грех это, не могу я. Она развернулась и ушла. Это был единственный раз, когда она пришла ко мне во сне. Теперь, почитав канал Светланы, сомневаюсь, может Бес это был. А может и нет, потому что у мамы моей есть сила темная, только она ею пользоваться и управлять грамотно не умеет. Вполне возможно, что по отцовскому роду это у нее, потому что она на отца похожа, такие же волосы и глаза-вишни черные. Я и сама с детства всегда чувствовала, что и во мне есть внутри что-то иное, как будто две меня. Одна добрая и сочувствующая, а другая – темная, спящая. Даже в сказках злые волшебницы больше интересовали, вернее сила их. Но вернемся к моему дедушке.
Дед Андрей вырос, возмужал. Ростом он был высок, широк в плечах. Его родные братья такие же были. Когда дед на танцы приходил, девчонки шептались: «Панич пришел!» (в Белоруссии барина паном называли, соответственно панич – сын пана, барина). Профессия у деда хорошая была — он был плотником, дома строил. Когда Западная Белоруссия отошла к полякам, работал он на местного пана в его усадьбе. За золотые руки пан деда уважал, здоровался с ним за руку. А один раз за хорошо выполненную работу ему сапоги подарил, хромовые.
Срочную службу служил дедушка в польской армии около Вильнюса, в кавалерии. Подразделение называлось «Хоругвь Матери Божьей Острабрамской». После службы вернулся домой и снова стал плотничать. В колхоз идти не согласился, потому что советскую власть ненавидел из-за смерти своего отца. Принципиально ни одного дня за всю жизнь в колхозе не проработал. Собрал бригаду плотников и по договорам дома строил людям, ездил по всей области. Перед самой пенсией дома строить уже не мог, здоровье не позволяло. Одна дорога была в колхоз идти работать. И тут он не изменил своим принципам и устроился на работу в городе. Ежедневно 25 километров на велосипеде туда и столько же обратно, но в колхоз все равно не пошел!
Женился он на красивой и гордой девушке Насте, с которой познакомился на танцах. Все девчонки ей завидовали – такого парня отхватила! Все деревенские парни босыми ходили, а он в сапогах на танцы приходил, ну в тех, которые пан подарил.
Для семьи дед дом большой и красивый построил. Родилось 8 детей. Казалось бы, попробуй, прокорми такую ораву, но дети никогда у Андрея нужды не знали. Настя рукодельницей была, в девичестве на курсах швей отучилась, детям наряды шила. Ей в школе учителя даже замечание делали, чтобы одевала детей в школу поскромнее. Андрей по командировкам деньги зарабатывал, не пил, не курил. А уж какой был шутник! Любил про соседей хулиганские стишки сочинять, до сих пор некоторые из них помню, только не напишу, потому что матерные они немного))). Было у него и любимое выражение. Если говорят про кого-нибудь что вот он, мол, хороший, так дед обязательно добавлял: «Хороший, как свиные галоши». Нам эту привычку и передал. Один раз после употребления этого выражения у меня спросили, в чем смысл. Я и говорю: «Представьте, какие у свиньи могут быть галоши, с ее-то ногами. Не всем они и хороши будут». Потом мы конечно тему развили, нафантазировали себе и конские чешки, и утиные тапки, и даже коровьи лыжи.)))
Вот такие веселые мы были. А представьте, что за столом творилось, когда собиралась многочисленная родня! Шутили, смеялись, песни пели. Были одной большой семьей. А когда дедушка с бабушкой умерли, дети стали ругаться между собой, собираться перестали. И дом умер… Как будто вместе с ними из дома ушла душа…
P.S. Раньше перед Радуницей снилось мне, что собрались родственники и убираем мы во дворе дедушкиного дома. Выгребаем старые листья, мусор всякий. Бабушка Настя вместе с нами стоит, контролирует. Потом этот сон я реже видеть стала. Думала, переживают они там, что дом заброшен. В этом году приснилось, что бабушка сама порядок в доме навела, обои поклеила.