Трудно отпустить боль потому, что она становится частью личности, своеобразным центром, вокруг которого выстраивается вся картина мира. Это как шрам, который не просто зажил, а изменил структуру кожи — он теперь часть тебя. Боль даёт ощущение подлинности переживаний, она является доказательством того, что страдание было реальным, а значит, и ты сам реален в этом страдании.
Боль также является мощным связующим элементом с прошлым. Отпуская её, приходится отпускать и ту версию себя, которая существовала тогда, а это похоже на маленькую смерть. Возникает парадоксальный страх: без этой боли кто я? Моя идентичность сформирована битвой, и если я сложу оружие, исчезнет и воин. Кроме того, боль — это знакомая территория. Даже будучи невыносимой, она предсказуема, тогда как неизвестность будущего без этой боли пугает своей пустотой и неопределённостью.
Что касается удобства маски жертвы, то здесь всё ещё сложнее. Эта роль — надёжный щит. Она даёт моральное право не нести полную ответственность за свою жизнь. Если я жертва обстоятельств или чьих-то действий, то с меня и спрос меньше. Я не должен быть сильным, не должен рисковать, не должен терпеть неудачи в новых начинаниях, потому что я уже пострадал, и этого достаточно. Это оправдание бездействию, которое общество или ближний круг часто принимают и даже поощряют, предлагая сочувствие и поддержку.
Эта роль становится формой эмоционального шантажа, как по отношению к другим, так и по отношению к себе. Она позволяет манипулировать окружением, вызывая чувство вины или долга, и тем самым удерживать людей рядом. Но главная манипуляция — это самообман. Прикрываясь болью, можно не смотреть в лицо собственным страхам, нерешительности и тем вызовам, которые требует преодолеть настоящая, а не прошлая жизнь. В конечном счёте, эта удобная тюрьма становится настолько привычной, что ключ от неё уже не кажется освобождением, а лишь угрозой потерять единственное, что осталось — свою больную, но такую знакомую историю.