Начнем с того, почему люди так любят давать советы. Прежде всего, акт советования — это мощный социальный инструмент, укрепляющий связи. Когда человек делится советом, он демонстрирует участие, заботу и желание помочь. Это создает иллюзию контроля над хаотичной реальностью: помогая другому, мы будто бы наводим порядок не только в его жизни, но и в своей собственной картине мира. Например, коллега, подробно объясняющий вам, как лучше вести переговоры, не просто передает информацию. Он через этот совет утверждает свою компетентность, свой статус опытного специалиста и свою ценность внутри коллектива. Его самооценка в этот момент получает положительный заряд.
Кроме того, дача совета — это часто замаскированная форма повествования о себе. Рассказывая другу, как нужно мириться с партнером после ссоры, человек на самом деле проецирует свой собственный опыт, свои страхи и свои способы решения проблем. Он говорит: «Вот как я решил бы эту ситуацию, вот каким я хочу казаться в твоих глазах — мудрым, спокойным, решительным». Это не всегда осознанный эгоизм; скорее, это естественный способ коммуникации, при котором чужая проблема становится полем для демонстрации собственных принципов. Возьмем пример с родителями, которые наставляют взрослого ребенка на необходимость экономить и откладывать деньги. Их совет — это не просто финансовая рекомендация. Это кристаллизация их жизненного опыта, возможно, пережитой ими самими финансовой неустойчивости, их тревоги за будущее ребенка и их глубоко укорененное родительское желание оградить его от тех ошибок, которые, как им кажется, они сами совершили.
Психологически мы также склонны переоценивать свою способность решать чужие проблемы из-за эффекта «сверху вниз». Когда мы смотрим на ситуацию со стороны, нам не мешают туман эмоций, страх, привязанность или усталость, которые испытывает сам человек, погруженный в проблему. Нам кажется, что решение лежит на поверхности, и мы его ясно видим. Мы становимся генералами, с легкостью планирующими битву на карте, забывая, каково это — быть солдатом в окопе, под огнем, без четкого обзора поля боя. Подруга, уверенно заявляющая: «Просто брось его, он тебя не достоин!», не чувствует той ядовитой привязанности, страха одиночества и воспоминаний о счастливых моментах, которые парализуют волю ее подруги, страдающей от токсичных отношений.
Теперь обратимся ко второй, еще более интригующей части вопроса: почему те же самые люди часто не следуют своим же собственным советам? Причина кроется в фундаментальном различии между интеллектуальным знанием и эмоционально-волевым действием. Дать совет — это когнитивный акт, почти абстрактное упражнение. А последовать ему — это поступок, требующий колоссальных затрат эмоциональной энергии, силы воли и готовности столкнуться с дискомфортом и неопределенностью.
Яркий пример — тот самый финансовый консультант, который блестяще расписывает клиентам стратегии накопления и инвестирования, а сам живет в долг и не имеет «подушки безопасности». Его разум прекрасно понимает механизмы финансовой грамотности, но его поведением управляют сиюминутные импульсы, привычка к комфорту или глубинная убежденность в том, что «со мной ничего плохого не случится». Его знания оторваны от его личной практики. Точно так же тренер по ЗОЖ, требующий от подопечных железной дисциплины, может по вечерам тайком компенсировать свой стресс нездоровой едой. Он знает, что это вредно, но его воля в данный момент проигрывает борьбу с усталостью и потребностью в немедленном удовольствии.
Здесь вступает в силу психологическая теория «когнитивного диссонанса». Человек стремится к внутренней согласованности. Когда его действия (не следование совету) противоречат его словам (данному совету), возникает мучительное напряжение. Чтобы уменьшить его, психика использует хитрые уловки. Мы начинаем находить для себя «особые обстоятельства». Фраза «да, но в моей ситуации это не работает» становится универсальным оправданием. Друзья, советующие друг другу быть смелее и менять нелюбимую работу, могут годами оставаться на своих местах, объясняя это себе «большими кредитами», «нестабильной экономикой» или «семейными обстоятельствами». Их собственный совет они считают верным в принципе, но неприменимым к уникальной, как им кажется, сложности их жизни.
Таким образом, разрыв между советом и действием — это не обязательно лицемерие в его чистом, циничном виде. Чаще это проявление общей человеческой слабости: нам гораздо легче видеть и структурировать мир внешний, чем управлять хаосом мира внутреннего. Давать советы приятно — это возвышает нас, дает ощущение ясности и контроля. Следовать же им — тяжелый труд, встреча с собственными ограничениями и страхами. Мы — идеальные архитекторы для чужих жизней и шаткие строители для своих собственных. Эта двойственность является неотъемлемой частью человеческой природы, напоминая нам о том, что между знанием пути и прохождением его лежит пропасть, которую каждый должен преодолеть самостоятельно.