Саамы, или по-старому «лопари», представляют собой коренной народ Севера, расселившийся в обширной арктической зоне Евразии. Их традиционная территория охватывает север Норвегии, Швеции, Финляндии, а также Кольский полуостров в России. Эта этническая группа имеет древнюю историю и в этнографической, и в лингвистической перспективе считается одной из наиболее архаичных в Европе. Их хозяйственная система базировалась на рыболовстве, охоте, оленеводстве, собирательстве, а позже — на кочевом или полукочевом оленеводстве, которое стало символом саамской идентичности. Мир саамов был тесно связан с природой, циклами её изменения и постоянным диалогом с духовными силами, населявшими горы, реки, тундры и небо. Именно в этом контексте и рождается фигура нойда — шамана, посредника между людьми и миром невидимых сущностей.
Нойд для саамов был гораздо больше, чем просто колдун или врачеватель. Его воспринимали как хранителя традиции, как человека, обладающего знанием о структуре Вселенной, о богах и духах, о священных местах и обрядах. В шаманистских культурах Сибири, Америки и Севера шаман всегда был «проводником», способным перемещаться в иные миры в состоянии транса, а также «переводчиком» между человеческим и сверхъестественным. Саамский нойд включался в ту же общую систему, но имел и особые черты, связанные с уникальной мифологией и образом жизни своего народа. Его роль заключалась в защите общины от болезней, несчастий, злых духов, в предсказании исхода охоты или кочёвки, в управлении погодой, в сопровождении душ умерших и в обеспечении гармонии между людьми и природой.
Происхождение института нойда уходит вглубь веков. Археологи находят свидетельства, что ещё в эпоху камня у предков саамов существовали особые культовые практики, связанные с тотемами животных и каменными святилищами. Многочисленные сейды — каменные сооружения, поставленные в труднодоступных местах тундры или у озёр, служили предметом почитания и своеобразными «местами силы». Нойды выступали как главные жрецы при этих сейдах, они приносили жертвы духам, обращались к ним с просьбами о благополучии стада или удачной рыбалке. Устные сказания, записанные этнографами XVIII–XIX веков, рисуют образ нойда как человека, обладавшего особой связью с божествами вроде Радьена, Хордагалле или Сталло. В саамской космологии присутствовал трёхчастный мир: верхний небесный, средний земной и нижний подземный. Нойд в состоянии транса путешествовал по этим уровням, чтобы принести людям ответы или силу.
Становление нойдом не было случайным. Это не была профессия, которой можно было просто «выучиться». Саамы верили, что шаманом становится тот, кого избрали духи. Чаще всего такое призвание проявлялось через особые знаки в детстве: болезненные состояния, сновидения с посланиями, видения животных-помощников, необычную чувствительность к природным явлениям. Иногда ребёнок переживал тяжёлую болезнь, на грани смерти, и после выздоровления считалось, что его душа побывала в мире духов и получила особый дар. Важную роль играло и наследование: если в роду был сильный нойд, то его способности могли перейти к потомку. Но даже при наличии признаков избранности юноше или девушке нужно было пройти обучение у опытного шамана. Наставник вводил ученика в мир сакральных знаний, обучал молитвам, песням-йойкам, использованию бубна и символике. Процесс обучения мог занимать долгие годы, и не каждый выдерживал его — считалось, что духи могли отвергнуть человека, если он недостаточно силён или чист.
Самой известной принадлежностью нойда был шаманский бубен, который у саамов назывался «гоавддис» или «рунаборд». Бубен имел не только музыкальное, но и сакральное значение. Его поверхность покрывалась изображениями духов, животных, символов мирового древа, небесных тел, хозяйственных сцен. В процессе камлания нойд ударял в бубен, вызывая ритм, который вводил его в изменённое состояние сознания. С помощью ритма он отправлялся в путешествие по мирам: в верхний — к богам, в нижний — за душой больного или за советом умерших предков. Иногда на бубне помещали подвижный указатель из кости или металла, который во время вибраций перемещался по поверхности и показывал ответ на вопрос, задаваемый шаману. В этом смысле бубен служил ещё и средством гадания.
Но нойд был не только мистическим путником. Он также играл практическую социальную роль. В условиях суровой Арктики здоровье, удача в промыслах и погодные условия были вопросами выживания. Люди приходили к нойду с просьбой вылечить больного, отвести несчастье, вернуть пропавшего оленя. Нойд использовал травы, заговоры, прикосновения, а также обращался к духам-помощникам. В его практике важное место занимала йойка — особый тип саамской песни-заклинания, в которой нойд обращался к силам природы, воспевал человека или животное, создавал вибрацию, способную воздействовать на мир. Считалось, что правильно исполненная йойка способна вызвать ветер, разогнать тучи или привлечь удачу в охоте.
Интересно, что нойды не были «всесильными» фигурами вне контроля общества. Хотя их уважали и боялись, община следила, чтобы шаман использовал силу во благо. Если нойд начинал злоупотреблять даром, причинять вред, на него могли ополчиться или даже изгнать. При этом существовали и фигуры злых шаманов, которые якобы могли насылать болезни и смерть, вступать в союз с тёмными духами. В эпосе и сказаниях такие шаманы противопоставлялись добрым нойдам. В реальной жизни между шаманами разных общин могли возникать своего рода магические поединки — битвы духов, где победитель получал славу и признание.
С приходом христианства в северные регионы фигура нойда подверглась сильному давлению. Уже в XVII веке миссионеры в Норвегии и Швеции начали активную борьбу с шаманизмом. Бубны массово уничтожались, их конфисковали и сжигали, а самих нойдов объявляли слугами дьявола. Известны судебные процессы, в которых шаманов обвиняли в колдовстве. Многие были казнены или заключены. Однако полностью искоренить веру в нойдов не удалось. В отдалённых районах традиция сохранялась тайно, песни и заговоры передавались устно. Даже в XIX–XX веках этнографы фиксировали отдельные элементы шаманской практики в быту саамов.
Саамская космология, которую поддерживали нойды, строилась на глубоком уважении к природе и вере в её одушевлённость. Каждое озеро, каждая гора имели своего духа-хозяина. Нойд должен был знать, как правильно обратиться к этим духам, какие жертвы принести, как провести обряд, чтобы не нарушить баланс. В жертву могли приносить рыбу, мясо, кровь оленя, иногда предметы из металла или ткани. Считалось, что если не задобрить духов, то охота окажется неудачной, стадо может заболеть, или буря погубит людей в море. Нойд выступал как гарантия правильного выполнения всех этих ритуалов.
Процесс камлания был центральным элементом его деятельности. Во время камлания нойд садился в укромном месте чума или на открытом воздухе, закрывал глаза и начинал бить в бубен, иногда сопровождая это йойкой. Постепенно он входил в состояние транса. Снаружи это выглядело как падение, судороги, крики или странные движения. Люди верили, что в этот момент его душа покидает тело и отправляется в иные миры. Иногда нойд описывал потом, что он видел: огромное дерево, соединяющее небеса и землю, реки, по которым плыли лодки душ, животных-помощников, которые вели его. Это знание служило основой для пророчеств и советов, которые он давал общине.
Не менее важным был и аспект лечения. Болезнь у саамов понималась не только как физическое недомогание, но и как следствие вмешательства духов. Душа могла быть похищена или заблудиться. Нойд отправлялся за ней в нижний мир, боролся с духами-похитителями и возвращал душу больному. После камлания человек часто чувствовал облегчение, а выздоровление объяснялось возвращением душевного равновесия. Здесь мы видим близкие аналогии с шаманизмом якутов, эвенков и других народов Сибири.
С течением времени образ нойда претерпел значительные изменения. В эпоху христианизации нойд оказался между двух миров: старой веры и новой религии. Некоторые шаманы адаптировали практики, включив в них элементы христианских молитв. В XX веке фигура нойда стала скорее символической: в этнографических описаниях и в культурном возрождении саамы начали воспринимать нойда как часть своей истории, как символ духовного наследия. В современной саамской культуре термин «нойд» используется в литературе, музыке, театре, иногда иронично, иногда с глубоким уважением. Современные саамские исполнители йоек подчёркивают, что их искусство имеет корни в шаманской традиции.
Вопрос о том, как именно «становятся нойдом», остаётся до конца не разгаданным. В этнографических источниках подчёркивается сочетание личного призвания, наследственности и обучения. Но если смотреть с точки зрения самих саамов, то нойд не выбирает свою судьбу — это духи выбирают его. Отказаться от дара было невозможно: если избранный пытался жить как обычный человек, его преследовали болезни и несчастья, пока он не принимал своё предназначение. После этого он проходил инициацию, в которой символически умирал и возрождался заново, уже как шаман. Эта «смерть» могла происходить во сне или трансе, когда духи разрывали его тело и снова собирали его из костей, наполняя новой силой.
В наше время интерес к шаманизму и фигуре нойда возрождается. Саамские художники, поэты и исследователи обращаются к образу нойда как к хранителю аутентичности. На фестивалях йойки нередко звучат песни, посвящённые шаманам. Некоторые современные практикующие даже заявляют, что продолжают шаманскую традицию, сочетая её с экологическим и этнокультурным движением. Однако академические исследователи осторожны в оценках: они отмечают, что современный «шаманизм» часто является реконструкцией или новой интерпретацией старых практик, а не прямым продолжением древнего культа.
Тем не менее, нойд остаётся важнейшей фигурой для понимания саамской культуры. Он воплощает связь между человеком и природой, между общиной и космосом, между прошлым и настоящим. Через его образ мы видим, как архаические представления о мире, сложившиеся ещё в доисторическую эпоху, смогли сохраниться и пройти через века, трансформируясь, но не исчезая. Это подтверждает устойчивость духовных систем и их способность адаптироваться к новым условиям.
(по мотивам этнографических материалов)