Светлана, здравствуйте, посчитаете интересным — опубликуйте. (Я уже писала письмо про собаку «Мокрый нос»).
Посёлок в степи у крупной железнодорожной станции, через пару километров Казахстан. Студёный декабрь 1976 года, мне пять лет, я сижу на табуретке в кухне саманного дома, ноги не достают до пола. Мы живём с бабушкой по папе. Дом саманный деревенский: вход с веранды, сразу кухня и из неё две комнаты по обе стороны. Мы ужинаем. Я, моя мама и бабушка. В клубах зимнего воздуха входит весь в инеи папа и с ним, осторожно ступая мохнатыми лапами, прижимаясь буквально к полу, улыбаясь во всю мордашку Мишка — крупный, молодой, лохматый, коричневый с чёрным отливом пëс, со слов папы помесь волка и овчарки. Мой Мишка! Мишка, оглядываясь на бабушку, бросается ко мне, лижет мне лицо, руки, повизгивая от радости, затем от меня бежит к маме и очень аккуратно к бабушке, затем снова ко мне. Облизав нас троих, поворачивается к папе, который уже снял меховой овчинный тулуп и валенки и стоит около порога, разбирая свои вещи, ложится ему на ноги. Не знаю кто больше рад встрече, этот преданный, ласковый пёс или мы, которые все это время ждали его возвращения. За ужином папа рассказывает, как нашёл Мишку, бабушка плачет, я тоже.
Мой сильный высокий папа (вся родня говорила, что он очень похож на Лещенко в молодости) работает в Казахстане, на целине, прокладывает отопление в домах, которые строит совхоз имени Крупской, он сварщик. Но это в тёплое время года, а зимой работает в котельной. Прошлым летом папе отдали щенка, увидев его толстенького лохматого назвали его Мишкой, уж очень ему это подходило имя. Хотя бабушка была против собаки-будет топтать грядки. Но папа сумел уговорить её разрешить оставить собаку. Целое лето я с подружками нянчили щенка — заворачивали в пелёнки, качали на руках, укладывая спать, вообще, как все дети моего поколения играли в дочки матери, умудрялись посадить на качели, осторожно раскачивая. Мишка не вырывался, стойко терпел. На следующее лето папа взял Мишку с собой на целину, раз в месяц, приезжая с ним, собака взрослела, выросла, понимала всё, смотрела умными глазами на нас. Осенью, заканчивая работу, папа на попутке уезжает до разъезда, где на минуту останавливаются поезда. Папа оставил Мишку на стоянке у чабанов в степи, передав им, что приедет через пару дней и заберёт собаку. Но смог приехать только через полтора месяца. И вот, спустя полтора месяца он прибыл на маленький разъезд, затерянный в казахстанских степях, выйдя из вагона он тут же провалился по колено в снег. Вокруг не было ни души. Вдруг далеко на заснеженном горизонте увидел чёрную точку, которая двигалась на него. Когда точка приблизилась, то папа понял — это ползёт Мишка, собака ползла к нему по снегу, из её глаз текли слëзы. Подползя к папе, Мишка лёг на его ноги. Позже чабан, у которого на стане жил Мишка, рассказывал, что, как только уехал папа, собака затосковала, отказывалась есть, целыми днями сидела и смотрела на дорогу, ждала его. Чабан и его жена уговаривали Мишку поесть, удивляясь преданности собаки. Через пару часов папа с Мишкой сели в фирменный поезд «Алма-ата – Москва», уезжая домой. Проводница вагона, не соглашалась пустить с собакой, но Мишка, понимая, что речь идёт о них, задолго до выхода культового фильма «Мужики», лëг ей на ноги — обворожив ее своим излюбленным приемом. Так папа с Мишкой вошли в вагон.
Мишка был моей первой собакой, спустя столько лет помню его. Таких умных больше у меня не было, хотя собаки были в моей жизни всегда. Я перешла во второй класс, и мы переехали в свой дом на другой конец посёлка. Мишку мы взяли с собой, но он частенько прибегал к бабушке в дом, в его первый дом в жизни.
Спустя три года, зимой он был застрелен, в то время бродячих собак отстреливали по распоряжению властей, домашних собак с ошейником не трогали на улицах. Ошейник у Мишки был попросту не виден из-за лохматой шерсти.
Мои соболезнования!